волосами, большими темными глазами, ласковыми губами и с этим запахом – запахом родной женщины…
Теперь несколько часов на сон. Из-за срочности пришлось брать билет на неудобный рейс с пересадкой в Екатеринбурге, и в результате время перелета растягивалось почти вчетверо.
В шесть утра Степан поднялся, стараясь никого не разбудить. Но Люда все равно проснулась. В прихожей она вдруг порывисто обняла его и быстро прошептала прямо в ухо: «Пожалуйста, возвращайся».
У Степана бешено заколотилось сердце, но он постарался не подать вида. Неловко отшутился и пошел к лифту.
Вечерний Самарканд встретил сумерками и неожиданным теплом – слегка странным после студеной заснеженной февральской Москвы. Здесь совсем не было снега.
Степан почувствовал, что одет излишне плотно. Он хотел было снять куртку, но передумал. Тепло было обманчивое, влажный воздух здорово холодил тело.
Степан знал, что нужно отойти на сотню метров от здания аэропорта и там взять такси, которое обойдется вдвое дешевле. Так и поступил, хотя прогулка с тяжеленной поклажей не слишком радовала. Пока шел, поймал себя на мысли: у него полные карманы денег, а он по привычке экономит на мелочах.
Выбрал наугад ухоженную «Нексию», сработанную на местных заводах. За рулем сидел немолодой седовласый узбек с серьезным лицом.
– Холодно в Москве? – спросил таксист, покосившись на расстегнутую куртку.
– Да, не позагораешь.
– Понятно. Ехать куда?
Степан достал из нагрудного кошелька записи, попытался прочитать название улицы, где жил таинственный проводник, но таксист так его и не понял. Он сам взглянул на листок бумаги, после чего спокойно кивнул.
– Да, знаю. Это на Лимонадке. Садись удобно, ехать долго.
– Два часа, что ли?
– Минут двадцать, а то и полчаса, пока крутиться по району будем…
Сумка и рюкзак заняли все заднее сиденье машины. Степан расслабился и попытался на время ощутить себя туристом. Как-никак, две с половиной тысячи лет городу, и даже восьмым чудом света его называли.
В этих краях он никогда не бывал и теперь доставал из памяти обрывки знаний про обсерваторию Улугбека, усыпальницу Тамерлана, Великий шелковый путь, площадь Регистан, которую особенно хотелось посмотреть, потому что ее рисовал сам Верещагин.
Быть туристом не очень получалось. Голову занимало другое.
Быстро темнело. Степан заметил, что таксист постоянно бросает беспокойные взгляды куда-то вверх через лобовое стекло.
Степан посмотрел на небо, но ничего необычного не увидел.
– Погода портится? – на всякий случай спросил он.
– Да, не… я фонари смотрю, – с досадой поморщился таксист.
– Фонари?
– Ну конечно. Купили лампы дешевые, через месяц погорели половина. Сэкономили, называется.
Вид у
