нормальным ходом для того, чтобы прищучить мелких и слишком борзых коллег, берущих крымское золотишко. Так что вскоре в Белокаменной появилось и ногайское посольство. Правда, у Исмаила были свои интересы – дивидендами от астраханской торговли он поступаться не желал, в связи с чем попросил у москвичей отпустить на родину троюродного племянника Дербиш Али, астраханского «царевича», по маме ногайца, безбедно сидевшего на Москве в роли то ли «вечного гостя», то ли заложника. Это, конечно, был удар под дых лично Абдул-Рахман-хану, но до таких мелочей думным боярам снисходить было, что называется, западло: главное, что и те, и эти политически правильно ориентированы. Так что Дербиш Али отпустили восвояси, после чего в Астрахани началась кадровая чехарда. Впрочем, по доброй традиции вполне вегетарианская. Ханы менялись, уходили, возвращались, состав правительств время от времени тасовался, но казней – по договоренности – никаких не было, «урус-кёшк» вполне находил общий язык с Исмаилом, а курс на сотрудничество с Россией оставался неизменным.
Аж до 1551 года, когда на престол в Бахчисарае взошел Девлет-Гирей I, самый, пожалуй, великий политик и полководец Крымского ханства за всю его долгую историю, один из немногих тамошних ханов, сумевших стать в глазах Османов не подчиненным, а фактически равноправным партнером. У этого человека было свое видение реальности, и главным супостатом в этом видении являлась Москва, без каких-либо оснований позволяющая себе претендовать на законное наследство Гиреев. Еще не отойдя от торжеств по поводу инаугурации, Девлет-Гирей занялся большой политикой, предприняв крупный набег на московские земли – с целью, если повезет, оттянуть русские силы от уже обреченной Казани. Повезло не вполне: операция была скверно продумана, так что дело кончилось серьезным поражением татар под Тулой, однако в Степи неудача была компенсирована с лихвой. В результате молниеносного наезда крымцев ханом Астрахани вместо едва успевшего унести ноги (крымцы были парни суровые) Дербиш Али стал Ямгурчи, сын крымской княжны. Чуть позже коалиция мелких мурз, опять-таки с крымской помощью, сместила Исмаила, объявив лидером его брата Юнуса, тотчас принявшего присягу на верность Бахчисараю и Стамбулу. Судя по всему, организаторы обоих переворотов рассчитывали, что Москва, занятая кампанией против Казани, не вмешается, Ямгурчи даже направил в Белокаменную посольство с разъяснением своих прав на престол и заверениями в полной лояльности. Какое-то время он этим выиграл, однако после падения Казани в Астрахань (доверяй, но проверяй) была направлена инспекция во главе с Севастьяном Аврамовым. Увиденное, надо думать, оказалось столь не отвечающим заверениям хана, что гонец с отчетом был задержан нукерами в степи, а посол арестован и сослан на один из островов Каспия. Вероятно, у хана просто не было иного выхода, но это означало войну.
Мышеловка для москвофила
Всем, кроме, возможно, самих астраханцев и «великого мурзы» Исмаила,
