с беспокойством посмотрел на своего воеводу. Духарев чуть заметно качнул головой: не беспокойся, мол, я тебя не выдам.
– Только вину его не тебе определять, боярин, а мне, – напомнил Святослав. – Это мое право. Княжье.
– Вышгород – великой княгини городок. Он киевскому столу не подлежит, – на знакомом поле законов и тяжб боярин снова надулся.
Зря.
– Был – княгини, – ровным голосом произнес Святослав. – Теперь – мой. И суд здесь – тоже мой. А ты, боярин, помню, моей матери верно служил. А мне?
Шишка хрюкнул. Удивился. Но быстро сообразил, куда идет.
– А тебе, великий князь, еще верней служить буду! – и даже попытался поясной поклон отвесить. Получилось плохо – брюхо мешало. А уж глазки как замаслились. Должно быть, представил боярин, как он при великом князе славно заживет. Великом князе, который всегда в походах…
А Святослав сделал паузу небольшую и совсем спокойно добавил:
– А я на этом гридне вины не вижу.
– Э-э-э… Как не видишь? – Шишка аж глаза выпучил. Удивился.
– А так. Не вижу, и всё.
– Но у меня видаки есть… – растерянно проговорил боярин.
– А зачем мне твои видаки. Я, боярин, свое слово сказал. Но если рассудить по Правде…
– Вот-вот! – оживился Шишка. – Если по Правде…
– Хочешь – по Правде? – осведомился князь.
– Хочу! – бодро ответил Шишка. Не почуял подвоха.
– Что ж, боярин, за верную службу моей матери надо тебя отблагодарить. Быть посему. Варяг Зван, готов ли ты постоять за себя по Правде?
– Благодарю, княже, за подарок! – Зван низко поклонился. – Только я не могу. Дочку я его люблю, жениться на ней хочу. А как это можно, если я ее отца убью?
Тут до Шишки доперло. Аж борода затряслась. По варяжской Правде подобные спорные вопросы решались непосредственным обращением к Перуну. То есть – поединком, в котором правый оставался живым, а неправый – соответственно, мертвым. Шишка был христианином, Зван – тоже. Так что Перун мог оказаться в затруднении. Вдобавок Зван был изранен и измучен… Но ни сам Зван, ни кто-либо из присутствующих ни на миг не усомнились, кто окажется правым, а кто – нет.
– Прости меня, княже, не могу я с ним биться, – Зван был простым гриднем, не князем. У князей – другая мораль.
Сыну Святослава Владимиру, например, ничто не помешало сделать своей женой дочь Роговолта полоцкого, предварительно убив не только ее отца, но и всю ее семью.
– Великий князь, неужели ты спустишь ослушнику? – закричал воспрявший Шишка.
– Соглашайся, Зван, – негромко посоветовал Духарев. – Дашь ему легонько по башке – и дело с концом.
Зван подумал – и кивнул.
– Коли боярин настаивает, будем с ним биться, – сказал он.
– Не со мной! – мгновенно отреагировал Шишка. – По закону я имею право выставить за себя поединщика. Вот он, Харальд, будет биться за меня! – Шишка показал
