прижимая к груди плащ, плакала.
– О, миледи!.. Такой ужас! Как они посмели?! Вы – дочь барона Робсарта, а они…
Ева только что приехала, и служанка, узнав из скупых слов Стивена Гаррисона и Рэйчел, что случилось, была напугана до слез.
– О, боже, боже, – всхлипывала она. – Я ведь чувствовала: что-то случится! Что-то дурное… Не стоило вам ездить к этим фанатикам в Уайтбридж.
– Поди вон, Нэнси, – раздраженно оборвала причитания горничной Ева. Она произнесла эти слова спокойно и без гнева. Мысли ее витали где-то далеко, ей просто необходимо было побыть одной.
Ее верная служанка даже опешила, не понимая, чем не угодила госпоже. Уже уходя, она взглянула на леди с укором.
В зеркале было видно, как за нею закрылась тяжелая дверь, но Ева Робсарт словно не заметила этого. Она глядела на себя так, будто видела впервые.
– Ты, – она прижала пальчик к зеркалу, – ты сегодня видела короля. Его величество Карла II Стюарта. И он спас тебе жизнь…
Она откинулась в кресле, заложила руки за голову, улыбалась, мечтательно глядя в сводчатый потолок над головой. Авантюрная жилка скоро позволила Еве опомниться. И именно эта черта характера не давала ей покоя, кружила голову при одном напоминании, что спас ее сам король. Король-беглец, за голову которого назначена немыслимая награда – тысяча фунтов. Но это для плебеев все решают только деньги, а для нее, Евы, награда должна стать иной. Король здесь – и она ему понравилась! Всю дорогу домой Ева напряженно размышляла о происшедшем, невпопад отвечала на взволнованные вопросы Стивена о своем самочувствии.
И вот она дома, в Сент-Прайори. Уайтбридж, вместе с королем, остался позади, но она не могла успокоиться. Глупо. Разум говорил, что приключение окончено, и ей остается только отвлечься, не будоражить себе душу помыслами о том, как восхищенно и жадно глядел на нее Карл Стюарт.
Она окинула взглядом покой. Сент-Прайори был старинным замком, возникшим на месте древнего бенедиктинского аббатства, которое досталось ее предкам во время роспуска монастырей при Генрихе VIII[7]. И хотя Сент-Прайори после этого перестраивали, он так и не утратил чего-то средневекового, напоминающего о былом существовании аббатства. Каменные стены, сводчатые потолки, стрельчатые арки дверей и окон – от всего веяло стариной и основательностью. Но Ева была женщиной другого времени, и свои апартаменты в одной из башен старого аббатства она превратила в очаровательное гнездышко. Теперь это была богато декорированная дамская комната с изысканной мебелью в новом вкусе, с инкрустациями и резьбой; каменную кладку стен скрывали фландрские шпалеры ярких сочных тонов с тиснением; на двух больших стрельчатых окнах висели длинные портьеры из золотистого индийского штофа. Таким же штофом была убрана роскошная широкая кровать на возвышении, с резными столбиками по углам, поддерживающими пышный балдахин, с которого свисали богатые драпировки, соединенные позументом.
Ева глядела сейчас на всю эту роскошь
В 30-е годы ХVI в. из-за несогласия Папы Римского дать развод с супругой английскому королю Генриху VIII последний упразднил в Англии католичество и распустил монастыри, земли и богатства которых достались королю и его приверженцам.
