Егор? – спросил Козлов товарища, когда они остановились в траншее, чтобы пропустить следовавших им поперек солдат с тяжелыми ящиками в руках.
– Артиллеристы. Готовили запасную позицию для гаубицы, – ответил ему тот, заглядывая в ветвистый земляной коридор ходов сообщения.
– А с чего ты взял, что именно для гаубицы? – начал проявлять Козлов необычную для себя разговорчивость, отчего Егор даже повернулся в его сторону и посмотрел глазами, полными удивления.
– Габариты позиции, – уточнил он, – для гаубицы больше, для простой пушки – меньше.
Они двинулись дальше, стараясь поскорее проскочить самые узкие проходы, где тяжело было бы разойтись со встречными солдатами, особенно если бы те снова несли что-нибудь в руках, типа ящиков. Очередное такое препятствие в виде целой вереницы пехотинцев, тащивших по траншее тяжелые пулеметы на станках, встретилось им уже через минуту.
– Штык с винтовки сними, – тихо произнес Егор Козлову и добавил: – Демаскировать будет, к передней линии подходим.
– А как ты это узнал? – открыл солдат рот от удивления, поражаясь опыту и прозорливости товарища.
– Стрелковые ячейки появились, – уточнил Егор, кивком указывая вперед.
Козлов снова открыл рот, теперь еще шире, выглядывая из-за плеча товарища, чтобы рассмотреть то, о чем тот ему говорил.
Солдаты с пулеметами наконец проследовали мимо них, и разведчики двинулись дальше, пока снова не наткнулись на новое препятствие, на этот раз состоявшее из множества пехотинцев численностью не меньше стрелкового взвода, собравшихся на занятие, проводимое кем-то из войсковых политработников. Тот, невидимый им из-за спин стоящих в тесном проходе солдат, громко, разборчиво, с тщательным произношением каждого сказанного слова вещал о боевой работе, об укреплении патриотизма, бдительности и прочих качествах, необходимых солдату, находящемуся на передовой.
Егор застыл, слушая старательно делавшего свою работу политрука стрелкового полка, пытаясь уловить что-нибудь новое для себя. Козлов замер у него за спиной и, привычно открыв рот, тоже вникал в услышанное в полной тишине, не прерываемой ничем, кроме доносящихся из траншейных коридоров голосов солдат, не привлеченных к участию в политзанятии.
– Уже завтра наступает новый, сорок третий год! – громогласно вещал политработник, изредка откашливаясь. – Враг не дремлет, товарищи. Он наверняка предпримет какую-нибудь провокацию на нашем участке, думая, что мы с вами празднуем. Он считает, что мы все тут расслабились, запаслись самогоном и уверены в своей силе и превосходстве. Но мы будем бдительны! Впереди у нас бессонная ночь, на протяжении которой мы не сомкнем глаз и достойно ответим на все попытки нашего злейшего врага сломить нашу оборону.
– Так я и думал, – тихо, почти шепотом произнес Егор, немного повернув голову к Козлову, – сегодня до темноты будем наблюдение вести за передним краем,
