Марта удивилась, подняла брови и внимательно и долго смотрела на Смирнова.
И вдруг, неожиданно даже для себя, сказала «да».
На свадьбе Марта напилась и безудержно веселилась. Ей казалось, что это вообще не ее свадьба, а происходящее если и имеет к ней отношение, то, скорее всего, это поминки по ее большой любви и прошлой жизни.
Жить стали у Марты – не в коммуналку же идти к соседке с кислыми щами и разбитым сердцем. Смирнов старался, как мог. По субботам пылесосил квартиру, мыл машину тестя, ездил на рынок – хотел услужить всем и всему, что имело отношение к Марте. Его не очень замечали, так, скорее снисходительно мирились с его присутствием. У Марты он многого не просил, да и немногого тоже – был счастлив просто находиться у нее в доме. Мог ли он мечтать?
Через два года Марта родила девочку. Назвали Катей. Смирнов был на седьмом небе. Он вставал по ночам, пеленал дочку, варил каши, бегал к семи утра на молочную кухню, гулял с коляской в парке. Родители Марты его почти полюбили. А Марта? Иногда она ездила к Галине, пили красное вино, заедали сыром, много курили тонкие ментоловые сигареты и говорили «за жизнь».
– Тебе повезло, – твердила Галина. – В двадцать восемь выйти замуж, и так удачно. Это же не муж, а бриллиант!
– Я его не люблю, я его терплю, – отвечала Марта. – А люблю я Изотова все еще.
Галина увлекалась гороскопами:
– Ты – Близнец, одна твоя половина – Смирнов, другая – Изотов, и все в тебе прекрасно уживается.
Это было сказано чуть презрительно. У нее было на это право. Галина же выбрала любовь.
– А хочешь стариться в одиночку, положиться не на кого, детей нет, в праздники – никого. И ждать, ждать, когда заскочит на час и будет искоса на стрелки смотреть. Зато любовь! – то ли с иронией, то ли с горечью сказала Галина. – Ты же так не захотела!
– Слушай, а ведь и ты несчастна, и я, так в чем мораль? – спросила Марта. Обе рассмеялись.
Когда Катьке было три года, Марта встретила в метро Изотова: рассматривала себя в темном дверном стекле и обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Из вагона они вышли вместе.
Закрутилось все по новой, с утроенной силой. Они словно наверстывали упущенное и такое безжалостное время. Оставив Катьку на родителей и Смирнова, уехали в Ригу. Жили в центре, в маленькой гостинице.
Тогда Прибалтика была почти заграницей. Бродили по узким рижским улочкам, ели пирожные со взбитыми сливками, смородиновое желе, пили бесконечный кофе с корицей. И почти не спали ночами – от кофе и нескончаемых ласк. Почти забыв, что есть другая жизнь там, в Москве. Отодвинув ее на три дня. Если бы он позвал ее, Марта ушла бы тут же, собрав чемодан и прихватив Катьку. Но Изотов молчал, только отшучиваясь: не дождалась, мол, меня. Забыв, видимо, про свою жену и двоих сыновей.
В Москве было пасмурно, Катька вечно болела, мама тихо осуждала, а Смирнов упорно делал вид, что
