формах и проявлениях данного феномена на различных планетах, в обширных планах уничтожения жизни отводился наивысший приоритет, потому что люди оказались единственной разновидностью жизни, способной дать берсеркерам суровый отпор. Только это биологическое племя способно отразить нападение, проявляя при этом целеустремленность, хитрость и ум.
А из нескольких известных видов галактических гуманоидов только выходцы из Солнечной системы – земное человечество – сумели сравниться с берсеркерами по неумолимости и жестокости.
Конфликт тлел веками, зачастую разгораясь до всеохватной войны. Она сталкивала жизнь Галактики, что на практике, по сути, означало человечество, сыновей и дочерей старой Земли, с машинами, тысячелетия назад запрограммированными на осуществление ликвидации этой жизни. Время от времени то в одном, то в другом секторе конфликт затухал, пока обе воюющие стороны перестраивали свои армады, лишь для того, чтобы вспыхнуть в другом. Если аннигиляция берсеркеров казалась несбыточным сном, то, по крайней мере, имелись все основания надеяться, что осуществлению запрограммированного в них предназначения можно помешать.
Две личные голограммы – одна на столе Клер Норманди, вторая на стене кабинета, обок большого хронометра, – запечатлевшие улыбающегося мужчину столь же неопределенного возраста, как и она сама, в компании более молодого человека, из чего напрашивался вывод, что комендант уже достаточно пожила на свете, чтобы ее ребенок успел повзрослеть. На самом деле именно так оно и было.
По другую сторону от хронометра висела беззвучная голограмма мужчины – не того, что улыбался на другом снимке – держащего речь перед напряженно внимающей ему толпой; головы некоторых слушателей смутно виднелись на переднем плане. Одет оратор был довольно необычно: в длинную сорочку из тонкой материи навыпуск, схваченную на поясе кожаным ремнем, и брюки из той же ткани. Звали его Хай Сан, и всякий, хоть понаслышке знакомый с Керманди или историей этого сектора, не мог не знать его. Хай Сан был зверски замучен до смерти кермандийской диктатурой лет шесть или семь назад.
Младший офицер, отправленный пилотом на «Аэндорскую волшебницу», вызвал коменданта с борта приближающегося корабля – на малом голографическом экране появились голова и плечи молодого человека, выглядевшие вполне осязаемыми. Он оживленно доложил, что никаких проблем не встретил и через пару минут посадит корабль на поле.
Комендант Норманди лаконично подтвердила получение рапорта.
Ожидаемая эскадра все не давала о себе знать. Без каких-либо веских причин, кроме стремления хоть как-то разрядить растущее в душе беспокойство, Клер распахнула дверь и покинула кабинет, размашисто и целеустремленно зашагав по узкому, слегка изгибающемуся коридору станции. По пути ей то и дело приходилось разминаться с подчиненными, шагающими по своим делам совершенно нормальной походкой – благодаря искусственной
