а по такой узкой специальности на новом месте я, скорее всего, не найду новую. Вот если бы муж ушёл…
– Ну этого не случится, – грустно ответила я, наблюдая, как над чашкой клубится легкий пар.
– Да, он сам сказал, что к маме жить не пойдёт. Это его дом, он его строил, и если кто-то и должен уйти, то я…
– И мы… – добавила я, потянувшись за печеньем.
Возможно, с точки зрения мамы, выхода действительно нет. Но только не для меня. В этом году я уеду на учебу в Минск, попробую получить общежитие и в родительском доме буду появляться намного реже.
– У тебя вроде мама живет недалеко, может, туда переехать? – перебила мои мысли Ира.
– В деревню? Где только один магазин и до работы буду добираться час? Это же шестьдесят километров отсюда, – мама обхватила горячую чашку двумя руками. – Я уже думала над этим. Если бы была машина, то могли бы перебраться. Но на автобусах, которые редко ездят, не наездишься.
– Мне почему-то казалось, что они ближе живут. – Ира откусила кусочек печенья и запила чаем.
– Если бы, – протянула мама. – Я хочу прекратить все эти страдания, но не знаю как… Здесь, в Смиловичах, вся моя жизнь… Да и денег у меня нет на съем квартиры. Живем от зарплаты до зарплаты… и то не хватает. Если бы ещё Саша деньги не тянул. А то ему пиво, сигареты покупай… А как дать денег на еду, так у него нет. Цены в магазинах растут, а мы беднеем… – мама тяжело вздохнула. – Замкнутый круг какой-то.
– Ну да, – протянула Ира. – Я не знаю, как тебе помочь.
– А чем ты мне поможешь? Я сама себе помочь не могу. Не знаю как… вот и терплю. Верю… надеюсь… Что ещё остаётся?
Действительно, что ещё остаётся? Хотя я все равно считала, что маме не поздно изменить жизнь. Вся ее проблема заключена у неё в голове. Она боится все бросить и начать заново. И я могу ее понять. Это действительно тяжело. Никто не знает, как повернётся жизнь после «спасения». Найдёшь ли работу, будет ли крыша над головой? А в Смиловичах все есть. И работа, пусть даже не высокооплачиваемая, и крыша над головой, и родная сестра с братом рядом. А физические и моральные угнетения стерпятся… если только терпение не лопнет. Если бы я сказала, что не думала о смерти отца, то была бы лгуньей. Отец был настолько невыносим, что порой невольно задумывалась о том, как бы стало всем легче, если бы он ушёл из жизни. Не вернулся домой, замёрз где-то по дороге. Но, несмотря на регулярные пьянки отца, даже простуда его не брала. А мы, наоборот, часто болели. В такие моменты думаешь, насколько же несправедлива жизнь. Умирают молодые, добрые люди, а вот такая патология живет и ничего с ней не случается.
– Викулечка, – услышала я голос Иры, – ты сильная женщина. Возможно, многие не понимают тебя, но они и не находятся в твоей ситуации. Помни, что ты хозяйка своей жизни. Может, сейчас тебе кажется, что выхода нет, но, я надеюсь, со временем ты его найдёшь. Нам даётся лишь одна жизнь. Не упусти возможности изменить ее. Зачем жить в страданиях?
В ответ мама только покачала головой
