писать перестали: не было смысла. Пришлось ввести сборы с каждого двора Аннендорф и с каждого, кто обращался. Совсем уж бедным помогали бесплатно. Больничная аптека почти всегда пуста, лекарства быстро раскупались, только непонятно откуда их брать в таких непростых условиях. Поездки мужа в Саратов спасали больницу, Эрнст привозил скудные медикаменты. Жители колонии Аннендорф, оплачивая свою деревенскую медицину, не желали платить в пользу тех, кто не участвует в ее содержании. Была, была тут большая головная боль: не помочь нельзя, это противоречит врачебной этике, но как помочь, если пациенты, главным образом, из окрестных русских деревень, норовили заплатить за лечение вовсе не деньгами, а яйцами, курами, кусочком сала, мешком овса?
– Куда мне столько яиц и овса? Что я с этим буду делать?
со смехом говорила Эрнсту, он забирал эти «приносы натурой» в свой кооператив, хотя потом и компенсировал сколько мог деньгами для больницы.
За себя прижимистые немцы Аннендорф платили честно и сполна, но только за себя, оплачивать содержание пришлых ни в какую не хотели. Именно это огорчало Сару ― нежелание помогать близким в их беде
Впрочем, соседи не сильно баловали помощью и немецких колонистов, норовя потравить посевы своими стадами, часто делая это вовсе не потому, что негде пасти скот, а из зависти: «слишком хорошо вы живете немчики, не худо бы вас подровнять».
Как-то раз наведалась из дальнего русского села худая старуха лет восьмидесяти, с длинными, плохо вымытыми седыми космами, убранными сзади в подобие жгута.
Сара только что закончила обход и писала в карточке роженицы.
Разумеется, спросила, что у нее болит, но старуха не ответила, а только продолжала пристально глядеть в упор на молодую женщину в белом халате, что-то жуя при этом.
Потом улыбнулась… не то чтобы зловеще, но и не по-доброму. Сара успела заметить: у старухи целы зубы, что в таком возрасте признак крепкой человеческой породы.
– Дай-ка мне твою руку, – неожиданно низким голосом попросила гостья.
Просьба была странной, но Сара все же протянула ладонь. Старуха схватила докторские пальцы не так как это делают гадалки, глубокомысленно разглядывающие линии внутри ладони, а тыльной стороной, рассматривая и прощупывая пальцы, суставы пальцев, кости у запястья. Не поднимая глаз спросила:
– Говорят, ты на доктора училась?
– Да.
Старуха резко отбросила руку:
– У тебя тут мальчик, у него на ноге рожа.
– Да, – несколько удивленно подняла брови доктор,
– Это ваш внук?
– Нет. Он мне не внук. Он мне никто. Веди меня к нему.
Два дня назад к Саре в больницу, из соседней русской деревни и вправду привезли семилетнего мальчика с очень запущенным рожистым воспалением: оно опоясало правое колено и выглядело настолько агрессивным,
