попробовал красное вино впервые, на Мересань не растет ничего такого, из чего можно было бы его приготовить, – и оно пришлось ему по вкусу. Немногие положительные моменты пребывания на этой планете он ценил и лелеял, они помогали ему не пасть духом.
– Господин Веранну, – осушив бокал, он внутренне собрался и наконец высказал свою просьбу, – вы не могли бы устроить мне аудиенцию у здешнего координатора?
– О? – посол поднял бровь. – Вы, должно быть, в курсе, что Салима ханум – очень занятой человек.
– Да, разумеется, – согласился т’Лехин. – Однако я…
– Мне, право, неловко об этом напоминать, адмирал, – Веранну поболтал вино в бокале, – но ваш нынешний статус оставляет вам весьма мало шансов. Координатор встречается с влиятельными людьми, и им приходится ждать очереди. Время Салимы ханум расписано. Прямо скажем, вряд ли она отложит важные дела ради пленника.
Адмирал проглотил горькую пилюлю. Только спросил с надеждой:
– Но вы можете попробовать?
– Неправильный вопрос, – посол покачал головой. – Пробовать – верный способ получить отказ. Это я, конечно, могу, но ни малейшего смысла не вижу. Вам нужно было спросить о другом.
– О чем? – т’Лехин не понял.
– Ну, адмирал, рассудите логически. Раз вам есть что сказать координатору, но не удается сделать это лично, стоит написать письмо.
Расстроенный т’Лехин слегка просветлел.
– Да… пожалуй, вы правы. Господин Веранну, вы передадите ей мое письмо?
Тсетианин налил в оба бокала еще вина.
– Если вы желаете, чтобы я передал ваше письмо, мне придется его прочесть. Я несу ответственность за то, что делаю, понимаете? Не хочу вас обидеть, но я не стану передавать послание, включающее оскорбительные выражения либо угрозы, или написанное в неподобающем тоне, или пустое по своему содержанию… О чем вы собираетесь писать?
– Э… – т’Лехин помялся. – О любви.
– О? – снова вырвалось у посла. Он едва не пролил вино.
На взгляд Веранну, адмирал не выглядел влюбленным, и его заявление несколько удивило тсетианина. Но, в конце концов, что он понимает в любви по-мересански, в ее причинах и проявлениях?
– Адмирал, вы имеете в виду любовь в общефилософском аспекте? – на всякий случай уточнил Веранну. – Или же ваши конкретные, не побоюсь этого слова, чувства к координатору?
– Конкретные, – вымолвил т’Лехин. – Надеюсь, это не запрещено? Не нарушает какие-нибудь местные законы и установления? Не считается оскорблением или дерзостью?
Веранну суховато улыбнулся самым краешком губ.
– Любовью оскорбить нельзя. А словами – можно. Излагайте, я посмотрю.
Свадьба Барбары была ужасна. Пышное белое платье невесты – точь-в-точь как у мультяшных принцесс, только теперь Хайнрих знал, что настоящие принцессы
