style="font-size:15px;"> – Конечно же, нет. Но если бы ты что-то видела, могла что-то рассказать, это бы поставило точку на их преступной деятельности. Понимаешь? – наклоняясь ближе, говорит с надеждой, пытаясь оказать давление на моё чувство справедливости. Если у меня таковое имеется.
– Вы меня удивляете, – а я, наоборот, откидываюсь назад и скрещиваю руки на груди. Смотрю на этого Генерала с презрением. – Вы знаете о преступной деятельности определённой группы людей, а свалить свою работу хотите на плечи одной хрупкой девушки? – поднимаю в удивлении одну бровь, криво улыбаясь ему. Вижу, как изменяется выражение его лица. Он зол. – Чтобы поставить точку на преступной деятельности богачей, нужно иметь стальные яйца, а не быть ссыклом, – сквозь стиснутые зубы цежу в ответ на его заявление.
Генерал несколько секунд молчит. Буря негативных эмоций, вспыхнувших на его лице, быстро утихает. Лицо разглаживается, как и мелкие морщины. Глаза снова выражают только уверенность, тщательно меня сканируя.
– Твои слова и обвинения не беспочвенны, Вероника, – он неожиданно соглашается со мной. – Но ты не понимаешь всю глубину проблемы. Ты видишь только вершину айсберга. А то, что внутри, прячется от твоих ещё юных глаз. Такие люди, прежде чем выйти на поверхность, готовят надёжную почву. Они создают вокруг себя такую систему, так отрабатывают схему, что избавиться от них становится практически невозможно. Для них полиция – ничто. Для них убийство человека или десятка людей – это как раздавить таракана, оказавшегося случайно под ногой. Чтобы посадить преступников такого уровня, нужна не менее сложная схема, понимаешь?
– И у вас эта схема есть? – спрашиваю, когда Генерал делает паузу, на мгновение замолкая.
– Есть. Но теперь в этой схеме не хватает одной очень важной детали – тебя.
Глава 8
Вон как закрутил. Получается, без меня их карточный домик рассыплется, как пыль на ветру.
– Жаль, что мне нечего вам рассказать, – и здесь, честно, я просто не могу сдержать пренебрежительной и вместе с тем победной ухмылки. Я не дам им посадить Вову. И ни по какой программе защиты свидетелей никуда ехать не собираюсь.
Генерал сдерживает вспышку гнева, смешанного с разочарованием. Вижу это по резко сжатым в тонкую линию губам и морщинке между густых бровей. Он несколько секунд молчит, подбирая слова, а потом говорит:
– Возможно, ты ещё вспомнишь. Иногда память подводит нас, пряча воспоминания, которые могут причинить боль.
Но нет, он не сдаётся, продолжая играть роль хорошего дяди. Но я ему не верю, и моё решение остаётся неизменным: я не собираюсь ничего рассказывать.
Генералу приходит сообщение на мобильный. Он читает его со слишком мрачным лицом, а потом поднимает взгляд на меня и говорит:
– Я оставлю тебя ненадолго. Вернусь – подпишешь отказ от дачи показаний и будешь свободна.
Какой
