позволить лишь немногие, имело отношение к тому самому ЧСВ, и потому сторонники этих игр говорили про своих критиков, что они не понимают самого главного.
В последствии апельсины стали использоваться в качестве взаиморасчётов между имеющими их, но самое главное их применение нашлось в оплате деятельности желающих их заработать. Деятельность заключалась во всяких смешных трюках, которые желающие заработать должны были проделать, чтобы веселить их, и каждый желающий быть развеселённым ставил свои условия.
Умеющие считать до трёх обезьяны на что только не готовы были, чтобы получить заветный кусочек апельсина: на всякие смешные ужимки, рожи, позы, движения. Но только что бы они не выделывали, через некоторое время их трюки надоедали заказчикам, и те требовали новых номеров. И в поисках новых решений, многие начинали проделывать вещи, на которые раньше бы их было ни за что не заставить, но теперь было всё иначе: за это платили дольки, а дольки были теперь в обществе Справедливости и Равенства выражением ЧСВ.
Трюки, которые приходилось многим проделывать, многим казались унизительными, но что было поделать: в правовом обществе никого насильно не заставляли, а если кто-то сам готов был на что-то добровольно – это было его личное дело, в которое лезть никто права не имел. А что касается Умеющей Считать до Бесконечности, то она придумывала иногда достаточно остроумные программы, за право исполнять которые ей платили авторские гонорары желающие заработать, и таким образом она получала свой доход. В законном делении она участия не принимала и оставляла за себя разделять свою долю между другими.
Благодаря всему вышеописанному каждый, кому не хватало той доли, которая ему доставалась по Закону, мог пойти и заработать столько, сколько ему не хватает. И когда кто-то возмущался, что не удовлетворён своими правами и свободами, ему отвечали: «Иди и работай, кто тебе мешает? А если не хочешь, то сиди отдыхай, и не ной!». И если кому-то что-то казалось унизительным, то это было его личное мнение, а навязывать своё мнение в демократическом обществе никто никому не имеет права.
Каждый раз, когда происходил очередной делёж ста апельсинов, доли каждого разделялись в соответствии с принятым Законом. И однажды к занимающимся очередной делёжкой апельсиновой дольки толпе подошла Умеющая Считать до Бесконечности и сказала:
– Если вам так важно то, за что вы тут боретесь, то, что же вы меня проигнорировали, когда я предлагала вам гораздо больше гораздо меньшими усилиями? Почему вы не послушали меня, когда я предлагала вам учиться считать?
В ответ последовали реплики: «О чём ты говоришь – мы тебя не понимаем!», «Уйди, не видишь – нам некогда?!», «Можешь высказывать тут, что хочешь, а мы имеем право тебя не слушать!», «Ты не имеешь права указывать нам, на что мы должны тратить своё время и силы!», «Руки прочь от наших демократических прав и свобод!». И, когда сказавший последнюю фразу её произнёс, все остальные из его компании вдруг почувствовали за
