настроение против правящей верхушки, причем, в немало степени, основанное на национальной идее. Общественное мнение, подпитанное народной энергией, сформировало предпосылки для свержения.
Без ответа остаётся вопрос: самой Елизавете пришла в голову мысль о возможности занять престол или была подсказана шведским послом Нолькиным и французским послом Шатарди?
По крайней мере, иноземные послы докладывали, что Елизавета ведёт с ними какую-то свою игру.
Забегая вперед: эта игра станет визитной карточкой императрицы Елизаветы. Заключается она в следующем: не говорить ни да, ни нет!
Как Елизавета играла с послами?
Очень просто, по-хлестаковски!
Берет деньги от послов (любила гульнут наследница, содержания не хватало), говорит им общие слова, что есть у неё своя команда, что вот есть некий заговор, что в случае чего, есть, кто её поддержит. Но без подробностей.
Кто входит в её команду?
Когда планируется переворот?
На какие уступки для Франции и Швеции она готова пойти, в случае успеха?
Никаких предварительных договоренностей, никаких расписок Елизавета не подписывала, несмотря на все старания послов.
Чтобы понимать уровень осведомленности послов и игры Елизаветы достаточно привести один пример.
Осенью 1741 года Шатарди пишет, что если Елизавета не блефует, и у неё действительно есть команда, то при благоприятной обстановке, будущей весной, когда шведская армия начнёт наступление и если это наступление будет успешным, вот тогда, значит, Елизавета сможет прийти к власти.
Чтобы читатель понял осведомленность посла, внесём уточнение: Елизавета пришла к власти через два дня после написанного!
Итак, Елизавета ведёт игру с послами, заигрывает с гвардией, помышляет о перевороте.
А что же Анна?
Приближенные имели информацию о заговоре. Ещё в марте 1741 года Финч, английский посол, говорил о том, что есть сведения о некой активности в елизаветинском дворе. Что они хотят отстранить царствующую верхушку и так далее.
Но к этой информации, в силу разных причин, относились недостаточно серьезно. Дело в том, что ведь и Остермана пруссаки предупреждали перед самым переворотом.
23 ноября 1741 года в ходе одного из официальных приемов состоялся даже разговор между Анной Леопольдовной и Елизаветой. Считается, что Анна Леопольдовна пригласила Елизавету в отдельную комнату. В интернете читатель может встретить подробный диалог. Мы не будем доверяться этому и приведем возможный, с художественной точки зрения:
Анна: «Я решила просить французского короля, чтобы он отозвал Шетарди из России. А потому настоятельно советую вам более не принимать этого человека и не общаться с ним».
Елизавета: «Как я могу это сделать? Откажу раз, два, сказавшись больной. Но мы можем просто столкнуться на улице».
