надеюсь, ты не из-за корабля Аверре собираешься сейчас ныть?
К слову, история не самая занимательная. Перед тем, как сгинуть в пламени Иглы Дживана, уничтоженной моей матерью, мастер Аверре, руководствуясь некими, одному ему известными, принципами, сделал меня хозяином своего исследовательского звездолета. Именно на нем я вернулся на Яртеллу с Боиджии. И почти сразу же оказался лишен возможности им обладать – Бавкиде, видите ли, показалась подозрительной такая щедрость бывшего лейра, едва не ставшего причиной катаклизма вселенского масштаба, и она, с присущей себе оперативностью, реквизировала корабль. Даже не позволив мне его как следует изучить!
– Не в корабле дело! – пусть и не совсем правда, но, все-таки, не о том я в данный момент переживал. – Я о ваших попытках манипулировать мною, вот о чем!
Бавкида чуток отстранилась и взглянула на меня с каким-то загадочным блеском, на миг проступившим в глубине ее глаз.
– Ты опять собираешься пускаться в морализаторство? – спросила она жестко, словно рубанула в воздухе. – Мы обсуждали эту тему прежде, и у меня нет желания возвращаться к ней вновь. Тебе все время мерещится, будто я плету интриги за твоей спиной, все кажется, словно мне хочется сделать из тебя преданного пса. Но оглянись, Сети! У меня уже есть целая компания прислужников, и ты им нечета!
Речь шла о ее маленькой армии ассасинов. Кто б сомневался.
– Приятно слышать, что вы наконец дали им истинное определение, – проговорил я. – Прислужники – это, конечно же, о них.
Старуха недобро прищурилась.
– Не переоценивай свою значимость, дружок, – сказала она. – Ты – не уникален.
– Мастер Аверре мне это вполне доходчиво объяснил, – ответил я, скрестив на груди руки. – Тем больше вопросов вызывают ваши ментальные игры. Зачем они?
Но отвечать Бавкида не спешила. Она развернулась и неторопливо заковыляла вглубь коридора, поманив меня за собой.
– Это вовсе не игры, Сети, – спустя несколько секунд проговорила она. И в этот самый миг как никогда голос Бавкиды звучал по-матерински ласково. Я имею в виду, по-настоящему, без притворства. – Это попытки помочь тебе справиться со своей болью.
– Боль – это эмоция, а элийров учат их контролировать.
– Не обманывайся. Ты никогда на самом деле этого не умел. Только пытался.
– И что с того?
– А то, мой милый элийр, что та часть тебя, пытавшаяся воскреснуть, когда ты снова обрел мать, оказалась смертельно ранена новым ее уходом, и теперь лежит где-то внутри и медленно разлагается, отравляя оставшийся кусок твоей души. Я же, со своей стороны, пытаюсь помочь тебе отыскать этот труп и похоронить его.
– Вместе со всем, что еще делает меня человеком, не так ли? – произнес я натянуто. – Вы хотите вылечить меня от эмоций. Это так… мило.
Не сбавляя темпа, Бавкида чуть оглянулась и насмешливо бросила:
– Я рада, что ты оценил старания.
Но
