я мало изменился, и был уверен, что таким и останусь, лишь бы потом все дополнения с меня сняли.
– Нам точно не говорили о послеобеденных занятиях? – спросил я. – Боюсь прогулять по глупости.
– Здесь нереально прогулять, – приятель глянул на меня, как на душевно больного. –Реально, но не нужно. Разве ты не в курсе о режимах доступа? Его все пищалкой называют. Вроде достаточно всегда быть в нужных местах. Днем на занятиях, ночью в покоях.
– Слышал. Не сам звук, а только разговоры о нем. По-моему, мерзкая задумка. Так даже с животными поступать не хорошо. Когда узнал, сразу подумал, как бы этот наручник снять, и жаль, что это невозможно, без прав доступа или ключа.
– Знаешь, эта штука правда надежна, но странно работает. Мой сосед, из старшего набора, почти всю ночь где-то гулял. Вернулся веселый, мокрый, закинул в себя что-то в буфете и на занятия сразу.
– Интересно. Может быть нужно в пространстве школы появляться, а остальное на свое усмотрение. Мы же не пленники какие-то. К аудиториям точно не привязаны. Видал сколько народу среди занятий без дела шатается?
– Ну да. Это нормально. Не напрягайся ты так из-за мелочей. По-моему, любая система ненадежна, и старшим все секреты выбалтывать не охота. Да разве можно за один день все понять? – Алекс придирчиво осмотрел свое устройство, будто надеялся найти ненадежное месте. – Живи спокойно. Сегодня отдыхаем, я узнавал.
Парковая дорожка, мощеная крупными плитами, вывела нас через заросли магнолии, на террасу, спрятанную на краю склона. На несколько мгновений мы замерли в восхищении. Башня стола в стороне от школы, в низине, за безымянной для меня рекой. Два здания соединял невесомый, изящный мост, с несколькими стройными арочными опорами. Подобно школе его украшали черепичная крыша, десятки колонн и скульптуры. Но все это меркло на фоне грандиозной башни, словно пришедшей из фантастической античности. Правда во внешнем мире я такого никогда не видел. Башня делилась на две неравные части. Основание походило на многоуровневый дворец, с громадными этажами, часто лишенными окон, зато портиков и альковов хватало. Все это венчал острый шпиль, уходящий на высоту двадцатого этажа, если мне не изменял глазомер.
– Как? Ну как они это сделали? И зачем? – пробормотал Алекс, указывая пальцем на парящий в воздухе чертог, впервые выказав хоть какие-то эмоции.
– Антигравитация с жесткой фиксацией, ничего особенного. Но задумка сумасшедшая и дорогая, – я задрал голову вверх, прикрывая солнце рукой. – Неясно как они наверх попадают. Неужто прямые врата. Вряд ли по воздуху всякий раз летают.
Подвешенный над шпилем второй сегмент здания, напоминал вытянутое яйцо, будто пронзенное иглой, но на самом деле имел два шпиля. Нижний из них едва касался крайней точки наземного сооружения. Странно, что эту сложную технологию применили таким странным образом. У меня нет предрассудков, но сразу подумал, что обитатели небесного чертога отгородились от остального
