не плачьте, пожалуйста, – тихо шептала я, успокаивающе гладя ее по плечу.
– Девочка моя, я до сих пор не могу поверить в смерть твоего отца. Я знаю, тебе еще больнее, нежели мне, но не могу перестать думать о тебе и твоей матери. Такая потеря…
Я усадила помощницу рядом с собой на диван и приобняла.
– Ты ведь знаешь, как сильно твой отец тебя любил? Он столько раз о тебе за день говорил, когда, конечно, был дома. Постоянно в разъездах, поездках, командировках… Человек занятой был.
Я усмехнулась. Именно из-за того, что его не было рядом, мама отказалась жить с ним вместе. Сказала, какая разница, будет ли она в его доме жить или же в другом городе? Все равно его не будет рядом. Но от этого они не переставали любить друг друга. Я всегда смотрела на них с восхищением и тайком мечтала о том, чтобы мне встретился такой же заботливый и любящий человек.
Но все любимые нами люди рано или поздно уходят… Такова суровая реальность и с этим ничего не поделаешь…
– Эрика, ты же с дороги. Тебе нужно умыться, поспать, а я тут слезы проливаю и отвлекаю тебя от дел. Прости меня, старую, – смахивая с лица слезы, произнесла Ольга Николаевна. – Чем я могу тебе помочь?
– Ольга Николаевна, – начала я, но она меня остановила.
– Тетя Оля, мы же с тобой договаривались, – мягко взяв меня за руку, сказала женщина. – Каждый раз напоминаю тебе об этом.
Я улыбнулась.
– Тетя Оля, ничего не нужно. Ты отдыхай, а я приму душ. Только какая из комнат теперь моя?
– Ты что это такое спрашиваешь, девочка моя? Квартира твоя и ты решаешь, где расположиться.
Я кивнула и встала. Хотя бы смогла успокоить тетю Олю, а то что-то она совсем раскисла. Ну ничего, все пройдет. Терпения всем нам.
Я прошла в самую дальнюю спальню, в которой я располагалась, когда приезжала к отцу на каникулах или же просто погостить. Комната оказалась более светлой и просторной, нежели когда я ее видела в последний раз: белый комбинировал с ярким светло-коричневым деревом. Шкаф-купе, светильники, которые расположились на прикроватных столиках. Напротив кровати было просторно, а пройдя дальше, за перегородкой я увидела туалетный столик и мягкий стул. Все мои вещицы, привезенные ранее, стояли в идеальном порядке, а фотография в рамке на столике, заставила меня раскиснуть. Мама, папа и я между ними, счастливая, улыбка до ушей. Мама в своем любимом персиковом платье, папа в светлой рубашке. Я помню, мама тогда поссорилась с папой, потому что он не хотел менять темную рубашку на светлую. Я улыбнулась сквозь навернувшиеся слезы.
Звонок в дверь вернул меня в реальность.
– Я открою, – послышался голос тети Оли.
Она мигом дошла до входной двери и воскликнула:
– Кирилл Александрович, добрый день!
– Добрый день, Ольга Николаевна.
Воцарилось молчание. Воронцов? Сын папиного лучшего друга? Хотя с Кириллом Александровичем папа проводил больше времени, нежели
