с ружьем в руках. «Заиграло очко! – Иван усмехнулся. – Это не втроем против одного безоружного…»
Паша уже кричал что-то, возбужденно размахивая руками.
– Что за шутки, мужики? – услышал Иван, когда подошел поближе. – С какого перепоя вы забираете ружье?
Иван полез во внутренний карман куртки и достал удостоверение общественного охотинспектора.
– А теперь вы покажите свои документы, – попросил он.
– Документы в озеро не беру – все в машине. И разрешение на весенний отстрел селезней там же. – Охотник смотрел куда-то вдаль.
Иван оглянулся и увидел вывернувшуюся из-за дальнего леса оранжевую легковушку.
– Подождем вашу машину и разберемся, – спокойно заявил он, закидывая изъятое ружье за спину. – Тем более что мы уже встречались при сомнительных обстоятельствах.
Мужик скользнул взглядом по лицу Ивана и отвернулся.
– Возможно, но я не помню.
– В прошлом году у Алексеевских тальников, тогда вас было трое, и косуля отстреленная лежала под пологом. Ты меня на три буквы послал.
Снова быстрый взгляд на Ивана.
– Путаешь ты что-то – не было со мной такого.
– Оставить бы тебя здесь, под лавдой! – со злом выкрикнул Паша. – И концы в воду.
– Не заговаривайся, мужик, – покосился на него незнакомец, – как бы не пришлось отвечать.
– Грозить еще тут будет! – Паша был настроен агрессивно. – Отпинаем вот сейчас как следует и скажем, что ты первым задрался – свидетелей-то нету.
Тот усмехнулся, кивнул в сторону машины, остановившейся у леса:
– А вон они, свидетели.
Чтобы осадить разошедшегося Пашу, готового и впрямь полезть в драку, Иван заметил спокойно:
– Не торопятся твои приятели на выручку, ждут чего-то.
– Сыро здесь – вот и осторожничают. Надо к ним идти.
Иван понял его хитринку: «На поддержку надеется, ловкач, но я не дам тебе такого шанса».
– Идите, – кивнул он в сторону леса, – нам торопиться некуда, подождем.
– Ружье верните. – Браконьер потянул руку к Ивану.
– Принесете нужные документы – вернем, а если их не будет, сдам все в контору – там разберутся.
– Какую еще контору?! – В глазах чужака полыхнуло зло.
– В нашу, Камышинскую, а там – куда и повыше.
– Ладно. – Незнакомец сплюнул. – Вы еще пожалеете об этом.
– А мы, елкин кот, нежалостливые, – ввернул свое Паша.
На том они и расстались.
Глубокой ночью стала жеребиться молодая кобыла: Ивану сообщил об этом сторож, подняв его с постели. Роды шли тяжело, и озабоченный Иван бился возле нее, помогая выходу жеребенка. Он вспотел, мокрые его волосы темными прядями
