все же уловил волнение в голосе матери и добавил: – Тут вот в сумке еще продукты разные: колбаса, огурцы свежие, сыр…
– Откуда такая роскошь в столь голодное время? – Дарья заторопилась к посудному шкафу. – В городе, говорят, шаром покати в магазинах.
– А я не в магазинах, а на складе для начальства брал вместе с шефом.
– По-блату, значит, – с неодобрением в голосе произнесла Дарья.
Володька знал ее негативный настрой на такой расклад и постарался перевести разговор в иное русло:
– Огород, я видел, просох, – схитрил он. – Пора и картошку сажать…
Дарья поняла его и больше не стала говорить о городе.
– Тебя ждем. Я уже и с Иваном договорилась – плуг обещал и лошадь. Митя-то не приедет? Я его что-то во сне плохо видела.
Володька заколебался, раздумывая: сказать или нет про братову беду, – и решил, что от матери не стоит умалчивать такое, и тихо произнес:
– Митя, мам, в больнице. С воспалением легких лежит. Больше недели уже.
Дарья замерла у шкафа, руки у нее медленно опустились.
– Чего это он заболел и когда?
– На рыбалку ездил в конце месяца и попал в снегопад и холод, а тут рыбнадзор – пришлось прятаться. Вот и вымок весь.
– Ах ты, паразит такой! – Дарья присела на лавку. – Далась ему эта рыбалка! Себя не жалеет, так хоть бы мать пожалел. – Она высморкалась в фартук. – И когда только за ум возьмется, не парнишка уже! Загубит здоровье, что тогда?
– Да ты, мам, не расстраивайся. Он уже поправляется, ходит, еще дней десять побудет – и выпишут.
– И не сообщат ничего.
– Так вначале думали – обычная простуда, – схитрил Володька.
– А ты когда у него был? – Дарья успокоилась, поднялась с лавки.
– Позавчера.
– Галина хоть передачи носит?
– Носит. – Володька нахмурился. – Но он не принимает – поскандалили они что-то сильно.
– Им тешиться да скандалить, а мне все горечь на сердце. Не корова бы с теленком съездила бы в город, помирила их палкой.
– Сами помирятся. – Володька снял рубаху и прошел к умывальнику. – Я Мите возил кое-что. Он запрещает, говорит, что хватает и того, чем кормят.
– А у тебя-то как на работе? – помолчав, снова спросила Дарья, чтобы окончательно потушить постоянное беспокойство о младшем сыне.
– Все так, как писал, только начальник с куражом – любит, чтобы лишний раз ему услужили.
– А ты, сынок, чего хотел? – поняла его Дарья. – Наш вон Дровенюк велика ли шишка, а тоже иной раз на козе не подъедешь.
– Я так не могу. Разве нельзя просто работать?
– Э, сынок, ласковый теленок две титьки сосет. Ты свое дело делай, а на дыбы не становись, уступи где можно. Ты молодой.
– У нас же, мам, в крови этого угодничества нет. Наоборот, всегда друг к другу с подковырками и смешком относились.
– Так
