Сонаты без нот. Игры слов и смыслов в книге М. Цветаевой «После России». Елена Айзенштейн
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Сонаты без нот. Игры слов и смыслов в книге М. Цветаевой «После России» - Елена Айзенштейн страница 20
Говорю, не льстись
На орла, – скорбит
Об упавшем ввысь
По сей день – Давид!
Строки стихотворения Цветаевой уводят в стихотворение Пастернака «Я рос, меня, как Ганимеда…» (1913) из книги «Близнец в тучах», где Пастернак отождествляет себя с сыном троянского царя Троя и нимфы, который был похищен Зевсом, превратившимся в орла или пославшим орла, и унесен на Олимп. Ганимед исполнял обязанности виночерпия, разливая на пирах богов нектар:
Я рос, меня, как Ганимеда,
Несли ненастья, сны несли,
И расточительные беды
Приподнимали от земли.
Я рос, и повечерий тканых
Меня фата обволокла,
Напутствуем вином в стаканах,
Игрой печального стекла.
Я рос, и вот уж жар предплечий
Студит объятие орла.
Дни – далеко, когда предтечей,
Любовь, ты надо мной плыла.
Заждавшегося бога жерла
Грозили смертного судьбе,
Лишь вознесенье распростерло
Мое объятие к тебе.
Эти стихи о драматической любви, которую Пастернак воспринял предтечей поэтического предназначения. Цветаева в своем стихотворении просит не льститься на страсть, несущую гибель. Так же в 1916 году стихами «Гибель от женщины. Вот знак…» предостерегала она Осипа Мандельштама. В 1922 году ее мысль обращается к вознесению царя Саула, покончившего с собой, когда его войско потерпело поражение. Давид оплакивал смерть Саула, упавшего на свой меч. Отсюда цветаевское «скорбит / Об упавшем ввысь / По сей день – Давид!». Образ царя Давида интересовал Цветаеву еще в России (подробнее об этом: Айзенштейн Е. Дорогой подарок царь-Давида //Нева, 2013, №9). Впервые имя царя Давида в сохранившейся рабочей тетради 1922 года записано во время работы над стихотворением «По загарам топор и плуг» [108: РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 4, л. 35.] в июне 1922 г. Рядом строка – «Вечной мужественности меч» [109: РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 4, л. 35.], близкая подзаголовку к статье о Пастернаке «Поэзия вечной мужественности». Марина Ивановна не хочет быть Давидом, оплакивающим Саула, заклинает Пастернака от пушкинской гибели из-за женщины, от наполеоновского соблазна самоубийства. В следующем предостережении Цветаева просит беречься «могил» и «гробниц», беречься естественной смерти. Ей хочется, чтобы Пастернака после смерти не схоронили, а сожгли, а прах развеяли по ветру. О том же читаем в письме Цветаевой к Пастернаку 10 февраля 1923 г. О смерти через сожжение Цветаева писала О. Е. Черновой и 10—го мая 1925 г. (VI, 743—744). Эта мысль метафорически звучит в стихах:
От вчерашних правд
В доме – смрад и хлам.
Даже самый прах
Подари ветрам!
Последние строки двойственны: Цветаева призывает Пастернака