теплыми светлыми тонами. Такой же художник представлял душу своей любимой. И так тронула картина ее сердце, что она простила и забыла обо всем. Теперь уже самой женщине хотелось помириться с художником, а письмо она даже не прочла. В том не было нужды. Художник встретился со своей возлюбленной, и они помирились.
Любимая сказала художнику:
– Ты создал уже свой шедевр! Это мой портрет! Пусть он не станет шедевром для других. Но эта картина всегда будет шедевром для меня, для моих глаз, потому что ты написал ее с любовью, вложив в произведение часть своей души и своей любви.
Отшельник
Монах Серафим сидел за столом в своей келье и размышлял. Ему казалось, что он ничего не достиг еще в своей жизни, вернее сказать, не достиг того чего ему хотелось. Отец Серафим всему силами желал понять, что такое любовь ко всему человечеству. У него было в душе только понятие привязанности к конкретному человеку. Монах Серафим думал, о том, что его душа ни к кому не привязала. Ведь главной причиной его ухода в монастырь было то, что в миру у него не складывались отношения с людьми. Для светского мира он был какой-то иной, не здешний, неприкаянный. Все ему было чуждо и ни от чего не радостно.
Едва поверив в Бога, будущий монах решил, что станет Ему служить. В этом он пытался найти себя. Но поступив в монастырь, понял, что его вера еще не такая сильная. Да и Священное Писание с богослужением он знал плохо. И вот по прошествии нескольких лет монах понял, что еще не достиг желаемого, ни крепкой веры в Бога, ни любви. Ему хотелось усовершенствовать себя самого, хотя он был еще молод.
И вот однажды на литургии он заметил молодую девушку, которая приезжала в монастырь паломницей. Монах видел, как она долго молилась Божией Матери со слезами перед иконой зажигала свечи. Ему понравилось это. И он стал наблюдать за девушкой всякий раз, как она приезжала в монастырь. И даже спросил у знакомых, как ее имя. «Марина», – ответила подруга паломницы.
Монах Серафим стал особенно часто молиться за рабу Божию Марину. Он считал, что вот именно она имеет крепкую веру, а ему этого не достает совсем. Монах просил у Бога, чтобы хотя бы частица той веры, которая есть в сердце этой девушки, перешла к нему. Но вскоре понял, что имеет к Марине особую душевную привязанность, выделяет ее вниманием среди других девушек и женщин в храме, а может даже и любит ее. И от этой мысли монаху стало не по себе. Ведь он давал обещание Богу, что будет всегда с ним и станет честно и ревностно Ему служить. А тут проявилась привязанность к конкретному человеку. Но обещание данное Богу было важнее для монаха, чем прочие волнения его души.
Он решился попросить настоятеля монастыря пожить в скиту. И получив благословение, ушел в дальний скит и стал жить отдельно от всех. Ничто уже не могло нарушить уединения монаха Серафима. И для молитвы было больше времени. Поначалу ему было страшно жить одному. Монах не привык к этому. И даже, когда шумел дождь за окном, ему было боязно, и одиноко.
