Весея, в доме которых она жила, заботились о ней и опекали её, как собственную дочь, но делали это так деликатно и ненавязчиво, что даже она не противилась.
История со свадьбой не могла пройти незамеченной, и Лаэрта рассказала своим друзьям из цирка, как познакомилась с Радимом и почему расстроила его свадьбу, упомянув также, что Рада – несостоявшаяся невеста – была её младшей сестрой. В конце концов, если не друзьям, то кому ещё говорить правду? Впрочем, о звезде и некоторых других фактах своей биографии, таких как, например, потеря памяти, она всё же умолчала.
– Вот почему ты умеешь готовить блюда, о которых я и слыхом не слыхивала, видом не видывала. Уж я представляю, как в вашем замке заморские повара и не такое готовили, – пробурчала Маргана после довольно длинного рассказа Лаэрты.
– Серьёзно?! Это всё, что ты вынесла из моего рассказа? – расхохоталась девушка.
Маргана была неисправима: больше всего её интересовала стряпня. Интересно, как с такой страстью к кулинарии она стала хозяйкой преуспевающего цирка, а не великой поварихой?
Дэнэб меж тем расцветал день ото дня, словно проснувшись ото сна. Их усилия не прошли даром: о городе заговорили, его узнали, торговцы перестали проезжать мимо, а с новыми людьми в город вернулась жизнь. Он стал шумным, живым, дерзким, молодым и приносящим прибыль. Неудивительно, что вскоре мастер Онагост пригласил Лаэрту и, вспомнив об обещании, компенсировал потраченное ею время, заплатив за её услуги. Приятно удивившись, а также посчитав, сколько денег ей стали приносить цветочные лавки, девушка с радостным изумлением осознала, что теперь может сама себя обеспечивать.
Однако несмотря на то, насколько ей становилось спокойно и хорошо в Дэнэбе, она ни на секунду не забывала о встрече, обещанной Стоумами. Теперь, когда она вспомнила, кем была, Лаэрте как никогда раньше хотелось узнать, кто она. Потому что Мерцаной из Баско она точно не была, она была Лаэртой: самостоятельной, независимой, взбалмошной, эгоистичной, сильной. И такой ей быть нравилось. А потому она непременно должна была узнать, что именно сделали Стоумы, потому что быть Мерцаной она уже не хотела и должна была убедиться, что та не вернется и она, Лаэрта, не канет в небытие. Неделя прошла быстро, и Лаэрта, верная своему слову, вернулась в замок Стоумов.
Девушка сама отворила двери, наплевав на предательски напавшую дрожь. Она не спеша вошла в роскошный зал, своды которого утопали во мраке, и, оглядевшись по сторонам, поняла, что её опасения были небезосновательны: в замке никого не было. Абсолютно никого: ни слуг, ни охраны, ни тем более радушных хозяев. Девушка устало опустилась в центре зала на колени. События не спешили развиваться, и она со вздохом легла на спину и уставилась в темноту потолка.
– Однако это уже совсем перестает быть интересным, – пробурчала девушка в пустоту, совершенно не понимая, что же делать дальше. Вместе с хозяевами замка ушли ответы на так давно мучавшие её вопросы. – И долго мне здесь лежать?
Девушка села и еще раз огляделась. Хозяева даже записки не оставили. По всему выходило, что сидеть ей здесь предстояло действительно долго.
Впрочем, уже через несколько мгновений все трое Стоумов спокойно вошли в зал и, казалось, несколько удивились, увидев девушку. Запоздало подумав, что она бы тоже удивилась лежавшей посреди своей гостиной девушке, юноше, да даже собаке, девушка почти грациозно встала и, сделав вид, что не делала ничего предосудительного, вместо приветствия заметила:
– Неделя прошла.
– Ты не рассказала про звезду, – недовольно пробурчал Вид, так, словно они и не прерывали разговор на неделю.
– А что я должна была вам рассказать про звезду? – Лаэрте не нравилось, когда её обвиняли в чём бы то ни было, и она сразу ощетинилась.
– Ты слышала о пророчестве Чародея? – гораздо более миролюбиво спросил Искрен.
– Нет, а должна была? – в свою очередь сменила тон девушка.
После долгих пяти минут молчания самый старший из них – хранитель знаний – заметил:
– Есть пророчество, согласно которому во время, когда магии нельзя станет доверять, появится то, что поможет вернуть равновесие, вот только… – Он задумчиво замолчал.
Еще после долгих трёх минут молчания у девушки не выдержали нервы, и она переспросила:
– Вот только что?
– В пророчестве говорится о носителе со звездой, вот только у нас не было таких уже лет сто пятьдесят.
– Ну и не факт же, что он уже появился? – с надеждой спросила девушка, отводя глаза, ей совсем не нравилось, куда они клонят, а становиться участницей какого-то древнего пророчества хотелось меньше всего.
– Хочешь сказать, что звезды у тебя нет? – с усмешкой заметил Вид.
– Я вообще не хочу говорить про свою звезду, – буркнула Лаэрта
