Порфирий был в шоке. Пацан в университете первый день, и тот наполовину проспал, судя по рассказам, а о нём уже говорят все преподаватели.
«Тихонько влиться в сообщество уже не получилось. Уж не специально ли он это сделал, чтобы быть менее от нас зависимым. Разыгрывает свою карту? Нет, вряд ли. Слишком наивен. Но надо проследить. Мало ли что. Что там с ним происходило в последние месяцы, мы не знаем.» – Весь педсовет он думал о Семёне. Даже если бы он сам смог переключиться на другую тему, ораторы, выступающие на совещании, не дали бы ему забыть о парне. Каждый из них упоминал новенького в том или ином контексте. Но все с улыбкой. Никто не мог злиться на его выходки. Даже общая атмосфера педсовета, обычно напряжённо-раздражённая, в этот раз была иной. Что за чудеса!
После заседания Порфирий увидел Андрея, дожидавшегося его у дверей кабинета. Житомирский предложил не заходить, а прогуляться по дворику.
– Тебе не кажется это странным, Андрей? – первым начал Смирнов.
– Что именно, Порфирий Порфирьевич? – спокойно спросил Андрей, хотя прекрасно понял о чём идёт речь.
– Слишком эффектно и эффективно наш парень действует. Может кто-то для него сценарий написал и стратегию разработал? Сам то он явно не стратег! А тут выступает, как по нотам. Такой потрясающий успех! Весь первый курс о нём говорит. Не удивлюсь, если завтра весь университет о нём узнает.
– Это нам только на руку. Мы же к этому стремились, только планировали это осуществить за два месяца, а не за два дня. На счёт двойной игры… Мне такая мысль тоже пришла в голову, позже, после анализа. Во время лекции, когда смотрел на его чудачества, всё было безукоризненно. Искренне, просто, естественно.
– Безукоризненно сыграно, может быть? – продолжал сомневаться Порфирий.
– Как-то слишком …
– Говори, не выбирай слова.
– Слишком по-дурацки, сценаристы так не пишут. – Андрей затруднился литературно выразить мысль.
Порфирий засмеялся.
– Хочешь сказать, что все наши преподаватели столь глупы, что им могли понравиться дурацкие шутки?
– В этом весь и фокус. Если бы тоже самое сделал кто-то другой, любой из наших студентов, номер бы не удался. Семён владеет какой-то магией.
– Прямо как ты.
– Кстати, у меня сомнения о честности возникли после попытки … непрямого воздействия.
– Непрямого! Скажешь тоже! Прямее я не видел. Не смотри на меня, ради бог… ради коммунистической партии. – усмехнулся Порфирий. – Неужели он не поддался твоему гипнозу?
– Наоборот, поддался слишком быстро. Через чур внушаем.
– Как ты это можешь объяснить? Ты же у нас специалист по аномальному воздействию.
– Очень чувствителен. Подстраивается под собеседника.
– Думаешь, сознательно это делает по отношению к тебе? – пытался разобраться Порфирий.
– Такое впечатление,
