на посадку у главного острова.
Мгновение молчания, и голос произнес:
– Кольцо жнеца опознано.
Оба – и Мунира, и Фарадей – почувствовали облегчение.
– Вот, уже лучше, – сказал Фарадей.
Но голос вновь принялся за свое:
– Неопознанное воздушное средство. Пожалуйста, идентифицируйте себя!
– Что? Я же сказал, что я – Жнец Майкл Фарадей!
– Жнец не идентифицирован.
– Конечно, они вас не признают, – покачала головой Мунира. – Вы еще даже не родились, когда тут работали Отцы-основатели. Система безопасности, вероятно, полагает, что вы – самозванец с краденым кольцом.
– Чтоб меня поджарили на этом самом месте! – воскликнул Фарадей.
Что едва и не произошло. Откуда-то из глубины острова в их левый двигатель ударил луч лазера. Двигатель взорвался с грохотом, который тряхнул и летящих в самолете людей – словно удар пришелся не по машине, а по ним самим.
Это было именно то, чего Мунира опасалась более всего, – кульминация самых плохих сценариев, которые рисовало ей ее воображение. И тем не менее, в ней вдруг проснулись отвага и ясность мысли, о наличии которых она в себе и не подозревала. У самолета имелась спасательная капсула, и Манира даже успела проверить перед вылетом, в рабочем ли она состоянии.
– Капсула в хвосте, – сказала она Фарадею. – Быстрее!
Но тот упрямо продолжал терзать бесполезное радио.
– Это Жнец Майкл Фарадей! – повторял он.
– Это же машина, – напомнила ему Мунира, – и не из самых умных. Ее не убедить.
Доказательством чему был второй удар по самолету, пришедшийся на лобовое стекло. Кабина загорелась. Лети они повыше, их бы вытянуло из пробоины в стекле наружу, но на этой высоте взрывная декомпрессия им не грозила.
– Майкл! – крикнула Мунира, впервые называя жнеца его первым именем. – Это бессмысленно!
Раненый самолет начал снижаться, и спасти его не смог бы и самый искусный пилот.
Наконец Фарадей сдался, и, карабкаясь вверх, они оставили кабину и пробрались в хвост летящего вниз самолета, где находилась спасательная капсула. Забравшись внутрь, они не сразу смогли закрыть люк – мантия жнеца попала в его защелку.
– Черт бы ее побрал, – прорычал Фарадей и, дернув что есть силы, вырвал из мантии кусок, освободив таким образом защелку. Капсула закрылась, гелевая пена заполнила остававшееся свободным внутреннее пространство, и капсула катапультировалась.
Иллюминаторов в капсуле не было, и они не видели, что происходит вокруг. Когда капсула отделилась от гибнущего самолета и отправилась в свободный полет, единственное, что почувствовали ее пассажиры, это невероятное головокружение. Мунира охнула – словно иголки пронзили ее тело. Она ждала этих ощущений, но все равно была к ним не готова.
– Эту часть операции я не люблю больше всего, – слабеющим голосом
