Я просто защищаю собственные интересы. Ни больше, не меньше.
– Хорошая тактика, – Кудрявцев одобрительно кивнул головой. – И своё получить, и людям помочь.
– Я дочь своего отца, – девушка улыбнулась. – А это обязывает ко многому.
Валерий Семёнович включил чайник и принялся расхаживать по кухне. Время раздумий заняло не больше трёх минут.
– Хорошо, – Кудрявцев остановился. – Старосельцев поедет с тобой.
– Исключено. Во-первых, я не оставлю тебя без присмотра. Во-вторых, Антон – телохранитель, а не бойскаут. И, скорее всего, в походных условиях ни на что не годится. Как бы он мне обузой не стал.
Возражения Евгении Валерьевны не были безосновательными, и Кудрявцев принял это как факт.
– Ты надеешься на Игнатьева?
– Папа, он профессионал. Ты же читал его служебную характеристику. Он подготовленный диверсант и умеет выживать там, где другие не протянут и нескольких часов.
– Умел, – уточнил Кудрявцев. – Ты спроси, когда он последний раз в лесу был. Диверсант. Единственной диверсией, которую он может устроить, так это выбросить пустую бутылку из окна на проезжую часть.
– Чего ты злишься, папа? Петрович – нормальный мужик. Надёжный.
– Может оно и так, Женя, – Кудрявцев совладал со своими эмоциями. – Но для нас он человек чужой. Мы его не знаем. Одно дело – охмурить женщину, и совсем другое – отправиться с ним в тайгу.
Евгения не разделяла опасения отца. Она знала доподлинно, что на Игнатьева можно положиться. И вера эта возрастала день ото дня.
– Мы же не вдвоём там будем, папа. Вместе с нами в экспедицию отправится профессор Шихман. Он историк. Заведующий кафедрой истории МГУ. Я тебе о нём говорила.
– Думаешь, он согласится?
– Уверена.
Валерий Семёнович сдался. Доводы дочери были основательными. А аргументы – железобетонными. Кудрявцев сделал шаг назад.
– Твоя взяла. Собирай экспедицию.
Кудрявцева с трудом сдержала триумфальную улыбку. Она наполнила кружки кипятком и несколько смущённо взглянула на отца.
– У тебя случайно медвежатников знакомых нет?
Глава 20
Женщины – наше всё. Их нужно холить, лелеять и баловать. Аристарх Петрович эту науку постиг ещё в раннем детстве и пронёс её через всю свою непутёвую жизнь.
Огромный букет чайных роз лёг к ногам Кругловой. А наспех заученная поэзия полностью обезоружила сильную женщину.
– Ты – свет в моём окошке, – этими словами Игнатьев завершил рассказ о неземной любви.
Раиса Михайловна растаяла. Все проблемы дня отошли на задний план. Скрытые помыслы обретали ясные очертания.
– Ты – рыцарь моей души, – окрылённо произнесла Круглова. – Где же ты был раньше, Аристарх?
– Там где я был, меня уже нет, – уклончиво ответил Игнатьев. – И возвращаться
