Петрович подвинул к Евгении тарелку с салом.
– Влюбилась в капитана дальнего плавания и умчалась с ним за тридевять морей?
– Именно, – Кудрявцева подтвердила догадку Игнатьева. – Туда, где климат мягче и забот меньше.
– Турция?
– Нет, – Кудрявцева категорично покачала головой. – Греция. Мать работала переводчиком в Министерстве иностранных дел Союза Советских Социалистических Республик.
Евгения наполнила рюмку и протянула её Аристарху Петровичу.
– И вот однажды в Москву прибыла делегация греческих парламентариев, – Кудрявцева продолжила печальное повествование. – Возглавлял делегацию премьер-министр.
– Дальше можешь не рассказывать, – Игнатьев выпил и на выдохе прикрыл рот тыльной стороной ладони. – Переводчиком была назначена твоя мать, которая в скором времени поняла, что безумно влюбилась в импозантного политика и уже не смыслит своей дальнейшей жизни без него.
– Что-то вроде того, – Кудрявцева устало провела ладонью по лицу. – От неё осталась лишь записка, в которой она просит её понять и простить.
– Печально, – Игнатьев тяжело вздохнул. – И что, больше не виделись?
– Нет, – Кудрявцева небрежно махнула рукой, давая понять, что больше бередить старые раны она не желает. – Ну а ты как?
– Что как? – расплывчатая формулировка вопроса слегка смутила Игнатьева.
Евгения пробежала взглядам по обшарпанным стенам кухни и остановила свой взор на недельной щетине, наполовину скрывающей лицо профессионального выпивохи.
– Как до такой жизни докатился?
– А! – Игнатьев, с трудом сообразив, откуда ноги растут, криво улыбнулся и наполнил рюмку. – Методом проб и ошибок.
– Это как?
– Пробовал собственными руками слепить семейное счастье да ошибся на повороте. Вот с тех пор всё на обочине и стою.
– А если добавить в эту душещипательную историю немного конкретики? – Кудрявцева оценивающе взглянула на своего неоднозначного собеседника.
– Да как-то сразу всё не задалось, – Игнатьев выпил и грустно улыбнулся. – Боксом в юности занимался. Мастер спорта, чемпион страны. Главный претендент на Олимпийские игры. За две недели до сборов попал в аварию. Перелом руки, сотрясение мозга. Вместо ринга больничная палата, а перчатки, соответственно, заменил гипс.
– Печально, – Кудрявцева сочувственно покачала головой. – Мечта всей жизни рухнула в одночасье.
– В точку, – Игнатьев утвердительно кивнул. – Затем служба в армии. И вот как-то сразу я проникся этой идеей. Ощутил себя нужным, так сказать, на своём месте. Нашёл себя, причём в одночасье. После службы поступил в военное училище, окончил с отличием и вернулся в родную часть.
– И стал образцовым советским офицером.
– Для которого честь мундира и офицерская преданность были превыше всего, – добавил Игнатьев. – Через год к нам в медсанбат
