тайна, – ответила я, пародируя голос подруги.
Грустная улыбка Эли не удивила меня. Пять лет. Девушка взяла меня за руку и сжала ладонь.
– Знаешь, я никогда не верила, что после всего того, что переживают Рабосы в Доме, ты способна бросить своего ребенка. Даже из-за того, кто его отец, – она замялась, подбирая слова, – вернее, кем он не является. Чтобы там ни было между вами, Максик заставлял тебя улыбаться. Я видела, это невозможно подделать. Даже в том состоянии ты светилась, баюкая его на руках. Но все думали именно так. Первый год, – голос подруги задрожал, – мы не могли остановиться, перерыв весь Эпис. Весь Мир, Вел. Мы просто пытались не сойти с ума. Поверь, не осталось человека в Мире, которого не допросил Крейн. И настал день, когда, – она сглотнула слюну, а глаза повлажнели, – все просто похоронили тебя. Даже я, – тонкая мокрая дорожка побежала по щеке Эли, – мне было проще думать, что моя подруга умерла, чем поверить в то, что она чудовище. Но ты же знала про сына все, да? – взгляд зеленых глаз, полный слез и надежды, устремился на меня.
Кивнула, не в силах обмануть ту, что знала и хранила почти все мои секреты. Все равно скоро настанет день, когда всем скелетам придется выйти из пыльных шкафов. И я хочу в этот день видеть хотя бы одного человека на своей стороне.
– Я ужасна, Вел?
Погладив девушку по щеке, я убрала влагу, забирая еще оставшуюся в ней силу. Пригодится. Сильные человеческие эмоции – источник жизненной силы. А то, что сейчас испытывала моя Эли, разрывало ее изнутри.
– Если здесь и есть кто-то ужасный, то только я, – и, не удержавшись, обняла девушку, – прости меня, Эл. Когда-нибудь я расскажу тебе все-все. Но сейчас это просто опасно для нас всех. Знай, что я очень люблю тебя. И как любая нормальная мать, не представляю себя без своего сына. Максим – моя жизнь. И никогда, даже на долю секунды, я не думала иначе.
Эли уткнулась в мое плечо, а я утешающе гладила ее по голове. Подруга, как же ты не вписывалась в эту дыру. В Доме Рабоса была как яркий цветок, попавший в навозную яму. Веселая и ранимая девочка с косичками среди одичавших и готовых напасть в любой момент Рабосов. О, несмотря на то, что в Доме хватало всех, нас было не просто большинство – мы и были Домом. Голодные, сильные, натасканные для войны. О чем думали ваши родители, когда направили тебя вслед за братом? Какой из тебя Воин? Я хмыкнула. А теперь здесь. Среди этой убогости, на железной кровати, в своем нарядном сарафане. Да, на месте твоего мужа я бы заперла тебя на десять замков и держала под защитой.
Вот оно. От этой мысли мои руки похолодели. Я постаралась не вскочить с места. Эли нельзя пугаться, я проверю потом. Не сейчас. Липкий страх сковал внутренности, мешая дышать.
– Эли, – я постаралась, чтобы мой голос был спокойным, – а как ты вошла?
Подруга отодвинулась от моего плеча и, поправив волосы, посмотрела в глаза.
– Да у тебя открыто было. А что-то не так?
Эли моргнула, оглядываясь на свою Книгу. Нет, она не боялась меня. Страх
