меня правда будет фингал? – девочка перестаёт вдруг реветь, а в глазах у неё, будто надежда на чудо.
Я смотрю в эти большие, заплаканные глаза и не хочу, чтобы ей было больно.
– Приложи снег. – предлагаю, делаю шаг ближе.
– Пошел ты со своим снегом. – брат будто пытается оградить сестру от всех.
– Я серьёзно, нужно приложить холодное. – снимаю с руки перчатку и запихиваю в неё снега. – Держи. – малышка смотрит на меня как на идиота. – Приложи к щеке и не будет синяка. – пытаюсь показать и объяснить.
– Не надо. – протягивает назад мою перчатку. – Я хочу чтобы у меня был синяк. Саша, помнишь у тебя летом под глазом был? Я тоже такой хочу. – обращается уже к брату.
«Афигеть» – чуть ли не вслух произношу.
Саша забирает у неё мою перчатку, и кидает в сторону.
– Пойдём домой, бабушка посмотрит. – берёт сестрёнку её за руку.
– Саша, а как же наше колесо? – пытается вернутся и забрать покрышку, но Саша не даёт ей этого сделать, настойчиво говорит и тянет за собой.
– Аккуратнее не мог? – даю Антону подзатыльник.
– Игнат, я правда не заметил её. – смотрит на меня исподлобья, поправляя шапку.
Киваю в сторону девчонки и братишка понимает меня без слов.
– Извини! – бурчит в след уходящим.
Девчонка оборачивается, и в ответ показывает язык.
– Дураки! – последнее слово, всё же остается за ней.
Мальчишки смеются, и покрышка больше никому не нужна.
На следующей день, мы снова увидели на горке эту парочку. Но мы шли не туда, мы направлялись на школьную площадку, там была хоккейная коробка. Эти двое заметили и увязались за нами, так мы и познакомились: Саше было девять, а Кире шесть. Они двоюродные брат и сестра, и приехали они к бабушке Шуре. Я её знал, наши бабушки дружили.
Папы не было уже два месяца. Я задавал вопросы, требовал ответы, но бабушка говорила, что всё хорошо, а сама вытирала слёзы фартуком.
Я несколько раз пытался уехать. Автобус в деревню ходил два раза в день: в шесть утра – бабушка уже не спала, и в пять вечера, в это время она не сводила с меня глаз, постоянно просила помочь ей в чём-либо, отвлекала, чувствовала, что я хочу сбежать.
В один из дней, мне всё – таки удалось улизнуть. К бабушке пришла соседка, а я вылез в окно. Антон хотел со мной, но я его отговорил. Попросил прикрыть меня и бабушке ничего не говорить.
Когда приехал домой, было уже поздно, а ключей я не прихватил, когда сбегал, стал звонить и стучать в дверь. Папа долго не открывал, а когда открыл, я испугался. Отец еле стоял на ногах, был пьяный, обросший, худой и с красными, опухшими от слёз глазами.
– Папа что с тобой?
– Игнат? Сынок, ты как здесь…? А где Антон?
– Он у бабушки, я один. Тебя долго не было…, я переживал.
Отец заплакал. Никогда я его таким не видел. Он всегда был для меня примером, авторитетом.
Он был тренером по боксу и меня
