Кроме тебя, конечно…
– Ты… – Жоршен аж задохнулся от возмущения, – ты… хочешь его подменить?!
Ну да. А что такого-то?
– Так никто же не заметит! – я пожала плечами.
– С ума сошла? Я не пойду на такое! – категорично заявил Жор.
Угу, не пойдешь. Знаю я тебя.
– Пятьдесят золотых. Другого фейри приволоку к вечеру, – предложила я.
– Лиз, я тебе сказал…
– Семьдесят золотых, – скучающим тоном я продолжила.
– Лиз…
– Сто золотых, – тон у меня был самый скучающий, но я уже начинала нервничать. Не ровен час у меня денег не хватит.
Жоршен помолчал. Закусив губу, он внимательно разглядывал меня, будто пытаясь по внешности определить пределы моей платежеспособности.
– Сто двадцать золотых. И ты пообещаешь мне, что тот фейри, которого ты притащишь, не будет невинным.
Не невинным, интересно, в каком смысле? Не девственник, что ли?
– Э-э-э-э….
– Лиз! – правильно истолковав мой озорной взгляд, Жоршен оскорбился. – Я имею ввиду, что казнить невиновного я не буду!
– Не будешь, – согласно покивала я. – Я тебе даже чистосердечное признание принесу. На бумажке. Хочешь?
– Хочу, – буркнул начальник тюрьмы. – Доиграешься, Лиз.
Я уже доигралась. Правда я тогда об этом еще не знала…
К.
Утро дня казни смеется над Касси, не иначе! Осеннее солнце заливает угол камеры, где он расположился, ровным синим светом, бьет ему в глаза, заставляя сначала проснуться, а затем щуриться и ненавидеть его. Ненавидеть свет. Раздражение подхватывает его разум, заставляя качаться на волнах все более ощутимого безумия. Он заснул только под утро, и теперь его глаза (и так наполовину заплывшие из-за недуга) одуряющее сильно болят, а холодные лучи, как нарочно яркие, причиняют страдания, сравнимые с пытками древних.
Сейчас в подлунном не применяют Колких Солдат или Узкие Башмаки, не выкалывают глаза. Здесь теперь есть маги, люди, обретшие силу темного или светлого. Люди, которые могут причинить боль без увечий.
В данный момент Касси ненавидит подлунный мир всей душой. Он даже рад, что сегодня умрет. Сдохнет, как бешеная собака.
Громкий стук по прутьям решетки заставляет его вздрогнуть, оставить свои черные мысли и пожалеть о них. Неотвратимость смерти начинает пугать его до дрожи, как будто секунду назад он не радовался скорому избавлению от мук.
– На выход, господа смертники! – голос стражника наждачной бумагой раздирает его слух.
Интересно, в Геенне тоже будет настолько противно?
Он идет в веренице существ следом за троллеорком Скрипом, чувствуя затылком тяжелое дыхание шрамированного темного эльфа. Касси чувствует легкую досаду от того, что так и не узнал его имени.
Но это неважно.
Сейчас важен только мир вокруг. Синие
