знаю, вырвалось, – честно ответила Шарлотта.
– Меня мама так называла, – на долю секунды на его лице отразилась глубокая печаль.
– Мне кажется, на нас все смотрят, – призналась девушка.
– Так уж и все. Только Эдмунд Стенфилд, мисс Стоунвилл и директриса – то есть все неравнодушные к нам люди. Расслабься, пожалуйста, у тебя спина словно деревянная.
Шарлотта с невесть откуда взявшейся покорностью сделала то, что он просил. Слегка откинувшись назад и едва касаясь пальцами плеча Тедди, девушка отдалась на его милость. Он вел мягко и плавно. Пара будто двигалась в воде.
– У тебя дрожат руки, – отметил Тедди.
– Мог бы сделать вид, что не заметил, – рассеянно парировала Шарлотта, как завороженная следуя за его движениями.
– Почему они дрожат? – настойчиво спросил молодой человек.
– Я не знаю.
Шарлотте было хорошо. В руки кузена Эдмунда возвращаться совершенно не хотелось. Она тут же запретила себе подобные мысли. Это всего лишь танцы – разве не она сама говорила это, посмеиваясь над Анной?
– В зеленом ты, как эльф из зачарованного леса, – сказал Тедди. – Но к твоим волосам нужен темно-синий. Мне представляется платье из благородного тяжелого бархата.
– Бархат подошел бы графине. На студенческом балу он неуместен.
На губах Тедди появилась лукавая усмешка. Он многозначительно молчал, явно пытаясь удержаться от колкости.
– Что? – рассердилась Шарлотта, и очарование танца мгновенно растаяло.
– А тебе хотелось бы стать графиней, чтобы надеть такое платье? – невинным тоном поинтересовался Тедди.
Только тут Шарлотта вспомнила, что говорит с будущим графом. От нахлынувшего раздражения унялась дрожь в руках.
– Не воображай, будто все девушки мечтают выйти за тебя, – фыркнула она.
– Я про это и слова не сказал. Ты сама додумала, – потешался Тедди.
– Давай танцевать молча, умоляю. С тобой невозможно нормально разговаривать! – попросила Шарлотта.
– А с тобой приятно поговорить. Девушки редко переступают через природную скромность и полученное воспитание, чтобы сказать дерзости.
– Я только тебе их говорю.
– Я польщен, – Тедди слегка склонил голову в знак признательности.
После секундной передышки квартет начал очередной рил, и Шарлотта с досадой снова оказалась в паре с Эдмундом. Радовало лишь то, что танец не предполагал такой близости, как вальс. На лице Эдмунда читалась тревога, граничащая с паникой.
– Мы же не потеряем вас из-за него, кузина Лотти? – выпалил Эдмунд, до боли стискивая ее пальцы.
– Я тебя не понимаю, Эдмунд.
Конечно, Шарлотта прекрасно знала, что он имеет в виду.
– Теодор Гастингс смотрит на вас, как дьявол на лакомую чистую душу.
– Премилое сравнение.
