оборота. Алексей Павлович неспешно добрел до метро, насвистывая себе под нос: «Ах, мой милый Августин».
Лёля, внучка Алексея Павловича:
Девушка очень переживала, когда телефон деда вдруг оказался вне зоны доступа: «Ведь специально же ставила ему на телефон гимн России, который он бы не смог пропустить мимо ушей!»
Она ходила из комнаты в комнату, ища «пятый угол». Вот и дедушкина спальня. Пахнет яблоками. Солнечный свет проникает дозами сквозь плотные шторы. У него ведь в последнее время от яркого света болели глаза! Старый комод. Ящики перекошены – ходовой рельс повреждён. Коньяк стоит в хрустальной «юбочке» графина. «Без тебя пусто и холодно!» – стучит в голове тревожная мысль. На тумбочке ворох журналов по садоводству, книги по виноделию, блокнот с записями. Колючий кокон шерстяного одеяла аккуратно свёрнут на диване. Завернувшись в него, она уснула, да так крепко, что увидела сон: «Деда, скажи, как там? Ты стоишь на весах, а люди, знакомые и незнакомые, приносят камни чёрные и белые? И кладут их на чаши? Деда, там холодно и сыро, как в Петербурге? Знаешь, она прекрасна, эта питерская гать! Мне нравится, как дышат осенним перегаром вековые камни, покрытые мхом, а привратник, гремя цепями закрывает подъездные ворота, как весной распускается акварельная сирень и небо так близко-близко.
Не могу простить себе, что не уговорила тогда тебя поехать со мной на море. А на небесах только и говорят о море! Плачу́ или пла́чу?
Наверное, плачу́. А помнишь? Морозы минус 30, и я с тобой дома, уютно, читаем книги или идём кататься на санках с горки вопреки всему! Искристый снег под ногами скрепит накрахмалено, звенит отрывисто под лезвиями санок. Ты знаешь, я поняла, зачем ты слушал радио, все эти сообщения об отмене школьных занятий – чтобы остаться со мной вот так, запросто!»
Вдруг в голове у Лёли резко пронеслась какая-то белая ослепительная вспышка, и она очнулась от этого тяжёлого видения. Девушка подбежала к окну и, отодвинув штору, выглянула на улицу, окутанную вешними сумерками. А Алексея Павловича всё не было! От Лёлиного горячего отрывистого дыхания стекло мгновенно запотело. И девушка стала аккуратно выводить на стеклянной глади слова для деда, наверное, самые главные.
Ещё один Лёлин сон.
– Для чего человеку дан сон? – спрашивает Лёля.
– Чтобы разговаривать с умершими… – отвечает ей дедушка.
Он сейчас, будто бабочковый кустарник[10], облеплен прекрасными ярко-синими мотыльками. Девушка хотела ещё что-то сказать, а может, и удивиться происходящему, но тут нарисовалась её покойная прабабушка, которая бросила на стол игральные кости. На кубиках вместо цифр были начертаны буквы, которые сложились во фразу: «Репетитор человеческих душ».
– Ерунда какая-то! – только и успела подумать Лёля и проснулась.
Утро было ещё хуже вечера – её родной человек так и не вернулся домой! Тут девушка кинулась обзванивать все больницы, в одной из них она получила ответ: «Тело в морге». Сотовый телефон выскользнул из рук и с глухим
Буддлея – вид цветковых растений рода Буддлея семейства Норичниковые.
