случае! Тут, кстати, я и сам вынужден был бы вмешаться и дать совет не делать этого. Он хотел, чтобы на эти средства было куплено дело, которым Сергей занялся бы.
– А что за дело? – полюбопытствовал Гуров.
– Этот вопрос Волошин должен был обсудить с сыном, – ответил Рокотов. – На его усмотрение. То, что он счел бы интересным и посильным для себя.
– А теперь слушайте внимательно и отвечайте точно, – медленно произнес Гуров. – Он только собирался обсудить этот вопрос с сыном или уже поговорил с ним? То есть я хочу знать, было ли известно самому Сергею о том, что его ожидает?
– На этот вопрос я могу ответить абсолютно точно: я этого не знаю! – Рокотов развел руками и попытался улыбнуться, но осекся под жестким взглядом полковника и добавил, будто оправдываясь: – Действительно не знаю! Наша повторная встреча с Волошиным по этому вопросу должна была состояться через неделю. Он брал месяц на полное обдумывание проблемы и согласование с сыном всех вопросов. Через неделю Сергей уже точно должен был бы об этом знать. Но в курсе ли он сейчас – это вопрос.
«Еще один, – подумал Гуров. – В бесконечной череде других вопросов».
– Итак, Аркадий Вениаминович, давайте подведем итог, – медленно произнес полковник. – Три недели назад Вадим Волошин решил изменить предыдущее завещание. Новые условия выгодны его нынешней жене Елене, но никак не Людмиле.
– Ну, я не стал бы формулировать столь категорично, – начал Рокотов. – По-вашему получается, что Людмила остается без гроша, но это не так. Вадим Юрьевич уже выделил ей достаточно средств, я уверен. Так что бедствовать ей не придется в любом случае.
– Тем не менее она лишается довольно большой суммы, – проговорил Гуров. – Дочь Дарья остается, что называется, при своих. И есть еще один человек, который сильно выигрывает от условий нового завещания Вадима Юрьевича – это его сын Сергей.
– Но завещание не успело вступить в силу, – напомнил нотариус.
– Вы так и не ответили почему, – в тон ему проговорил Гуров.
– Да потому, что Вадим сомневался в правильности своего решения! – воскликнул Рокотов. – Кстати, я сам посоветовал ему не торопиться и хорошенько все обдумать. Характер у Сережи и на самом деле своеобразный. – Нотариус пошевелил пальцами и добавил: – Неустойчивый.
– Это я уже понял, – пробормотал Гуров, вспомнив сцену в департаменте, описанную Катей, секретаршей Волошина. – Давайте вернемся к Елене. Вы сообщили ей о том, что завещание не заверено?
– Видите ли, поскольку Елена не является сотрудником полиции, я не обязан перед ней отчитываться так, как перед вами. – Нотариус почтительно склонил голову. – Поэтому мои ответы носили, скажем так, характер некоторой неопределенности. Я ответил на все ее вопросы, но ушла она от меня фактически ничуть не более просвещенной, чем до визита сюда.
– И у вас нет соображений, откуда Елена узнала о завещании? Вы даже не поинтересовались? – не скрывая недоверия,
