вниз, а потом стали подниматься вверх. Четкие, как отпечатки пальцев, следы; тело мамы, лежащее головой к прихожей. В мозгу у меня сразу возникла гипотеза.
Кто-то убил маму на лестничной площадке, стащил ее тело вниз и оставил в позе, в которой она лежала сейчас.
Однако эта версия не объясняла самого главного – «почему» и кто «он». Если это не взломщик и не Хэчжин, в таком случае, остается только один человек… Я сразу же испугался ответа, обернулся к маме и невольно покачал головой. И тогда мне вспомнились слова Реалиста. Лучше скажи, что мама сама перерезала себе горло.
Да, это возможно. Возможно, по какой-то причине мама сама перерезала себе горло на лестничной площадке, а я отчего-то не смог этому помешать. Может быть, в это время я был на грани припадка. Или из-за надвигающегося припадка я был в сонном состоянии, как медведь-шатун зимой. Мама упала и покатилась вниз по лестнице, а я спустился следом за ней и уложил ее возле кухни в позе спящего человека. Видимо, это был тот минимум неотложной помощи, на который я был способен в тот момент. Я был не в себе и, видимо, счел, что это решит все проблемы. Не удивлюсь, если я даже пожелал маме спокойной ночи.
В голове забрезжил свет надежды. Если я пойму, почему она перерезала себе горло и почему я не остановил ее, то смогу вызвать полицию, не навлекая подозрение на себя. Я смогу разгадать эту загадку или хотя бы разложить все по полочкам, надо только хорошенько постараться. У меня талант подгонять факты и выстраивать их в правдоподобную логическую цепочку. Правда, мама всегда недооценивала эту мою способность, называя ее «умением приврать».
Я быстро побежал по лестнице вверх, стараясь ни до чего не дотрагиваться и обходить следы. Кровавая лужа на лестничной площадке между пролетами была намного больше, чем на первом этаже. Следы ног повсюду хаотично расходились во все стороны. Оставивший их человек не знал, очевидно, куда ему направиться и что делать.
Ючжин! – тихо звала мама из темноты памяти, стараясь справиться с эмоциями. Вместе с тем голос ее был властным, на который следовало отвечать только односложным «да». Я невольно остановился и повернулся к деревянной стене, целиком залитой темной кровью. Среди кровавых разводов я увидел себя, прислонившегося к этой стене, словно кто-то загнал меня в угол. Я задержал дыхание.
Где ты был?
Когда я уже слышал этот голос? Вчерашней ночью? Или возвращаясь с мола? Слабый свет мерцал в самом низу моего сознания, похожего на грязную лужу. Но как только я моргнул, этот свет погас, мой образ на стене бесследно исчез, а голос мамы растворился в воздухе. Я поднялся на второй этаж и пошел по коридору, следуя параллельно следам, оставшимся на мраморном полу. Я с силой наступал на пятки, но все равно казалось, что мое тело скользит, едва касаясь пола. Я взялся за окровавленную ручку двери, повернул ее и вошел в свою комнату. Только я оказался у изножья кровати, как неожиданно вновь послышался голос мамы.
Стой там!
Я
