отобрать нужное и целое, перемыть, протереть, выбросить ненужное.
И имеется лоджия, которая в наших суровых условиях и стесненных бытовых обстоятельствах является большой кладовкой, куда стаскивают всё, что «а вдруг пригодится». Выглянув в окно, оценив робкое неуверенное солнышко, я пошла утепляться. Начну отсюда. Может, найду коньки? Точно ведь знаю, где-то они были. Или на антресолях в коридоре?
О боже! Еще и антресоли!
Шеф, прости, дорогой, но мой дом мне дороже родной конторы. Я на больничном.
Пятясь раком, согнувшись в три погибели, я втаскивала в комнату свернутые рулоны заплесневевших обоев. Разогнулась. Потерла поясницу, снова нырнула в холодное нутро лоджии, потащила старые дерматиновые чемоданы, забитые покоцанными цветочными горшками, какими-то вылинявшими тряпками и всякой всячиной. Это бабушкино, похоже.
Как-то я упустила из виду, когда сюда заселялась, что не стоит позволять дорогим родственницам сплавлять к чадушку всё, что «вдруг деточке понадобится, а у меня как раз лежит бесхозное, а выбросить жалко».
Судя по всему, бо́льшую часть имущества, плотно упрятанного на лоджии, мама и бабушка натащили во время моего отсутствия, пользуясь запасной связкой ключей. И ведь молчали!
– Ты отвратительная хозяйка, – прозвучал за спиной голос, застав меня в позе раскоряки, «попой кверху». – Но вид открывается отличный.
– А ты отвратительно невоспитанный тип, – даже не повернув головы, буркнула я ответ.
Я, конечно, человек мирный, незлобливый и нескандальный. Но есть предел и моему терпению. И этот фарфорово-плюшево-гламурный нахал меня сейчас откровенно бесил.
– А мне и необязательно быть воспитанным, – ничуть не смутился он.
– А мне необязательно быть отличной хозяйкой. И вообще, я принцесса!
На этой ноте я убрала тыльной стороной ладони волосы с щеки, хэкнула от натуги и потащила.
– Мы по-едем, мы по-та-щим барах-ло к му-со-ро-бакам… – напевала я под нос на мелодию известной новогодней песенки. – И на лифте мы ворвемся да на первый на этаж. Ты узнаешь, что напрасно мусор долго ты копила…
Пришлось прерваться, чтобы отпереть входную дверь и выволочь хлам за порог.
– Увезу тебя я к ба́кам, что на улице ютятся. И тогда поймешь ты вдруг, почему к себе так манит, так зовет Полярный круг. Если ты порядок любишь, не разлюбишь никогда… – Прежде чем запереть замок, крикнула: – Альвисс, я скоро.
– Да-да, я слышал, у тебя свидание с мусорными баками, – долетел язвительный ответ.
– На свиданье с дворниками я уже лечу-спешу… – продолжила я напевать на всё ту же прилипчивую мелодию, импровизируя на ходу.
Я провозилась весь день, устала как собака, промерзла, но разобрала всю лоджию. Правда, как только начало смеркаться, что зимой происходит рано, пришлось вынести туда торшер, включенный в удлинитель.
Уже совсем поздно, приняв душ и поужинав, я лежала на диване, сложив ручки
