xmlns:fb="http://www.gribuser.ru/xml/fictionbook/2.0" xmlns:fo="http://www.w3.org/1999/XSL/Format" xlink:href="#n_1" type="note">[1], иногда – журнал «Птицы и цветы». Мы, может, уже воюем с кем-нибудь, а она ни сном ни духом. Но теперь, похоже, опять доберется до чтения целых книг.
Ей вдруг захотелось вжарить твист, прямо за рулем, и она вспомнила, как давно им с Эрлом не удавалось разучить новый танец. Она уж, наверное, забыла, как танцевать хоки-поки[2].
Возиться ей теперь осталось лишь со своей восьмидесятивосьмилетней матерью, грозной миссис Ленор Симмонз Крэкенберри, которая категорически отказывалась переезжать в совершенно чарующее заведение для престарелых всего лишь на другом конце города. А согласись она – как бы всем полегчало. Один только уход за материным садом выходил страшно дорого, не говоря уже о годовой страховке. После урагана страховки на дома в бухте Мобил подорожали до небес. Но Ленор была неумолима: никаких переездов из дома! И объявила она об этом драматически: «Пока меня не вынесут вперед ногами».
Сьюки и представить не могла, как ее мать уходит ногами вперед куда бы то ни было. Сколько помнили они с братом Баком, Ленор, крупная властная женщина, вся в декоративных булавках и длинных, плещущих шарфах, с седыми волосами, начесанными и уложенными во флип завитками назад, вечно влетала в комнату как вихрь. Как-то Бак сказал, что она смахивает на фигуру, которой место на капоте, и с тех пор они между собой называли ее Крылатой Никой. И покидала комнату Крылатая Ника не попросту: она уносилась с шиком, оставляя за собой шлейф дорогих духов. Тихой женщиной она не была ни в каком смысле слова: в точности как выставочную лошадь на Параде Роз[3], ее саму было слышно за милю – столько Ленор носила браслетов, подвесок и бус. И говорить она принималась задолго до того, как возникала в поле зрения. У Ленор был громкий зычный голос, и, посещая женский колледж Джадсон, она изучала «экспрессию»; к вечному прискорбию семьи, наставник ее в этом поощрял.
Ныне же, из-за кое-каких недавних событий, включая поджог собственной кухни, который она же и устроила, пришлось нанять для Ленор круглосуточную сиделку. Эрл был преуспевающим стоматологом с крепкой практикой, но богатыми их уж никак не сочтешь – тем более после всех трат на колледжи и свадьбы для детей, закладных за дом Ленор, а теперь еще и на сиделку. Бедному Эрлу не уйти на пенсию лет до девяноста, однако без сиделки больше определенно не обойтись.
Ленор, мало того что шумная, но еще и со своим мнением обо всем на свете, не только доносила его до всех в радиусе слышимости, но и взяла нынче моду телефонировать чужим людям в другие города. В прошлом году она пыталась дозвониться до Папы Римского, и один тот звонок обошелся им в триста с лишним долларов. Когда ей показали счет, Ленор возмутилась и заявила, что с нее не имеют права стребовать ни дайма, потому что все время продержали в режиме ожидания. Ага, расскажите это телефонной компании. И ведь никак ее не урезонишь. Сьюки спросила, зачем Ленор звонила Папе – принимая в расчет,
Групповой танец, хорошо известный в англоязычных странах.
Ежегодный новогодний парад в Пасадине, Калифорния, проводится с 1890 года.
