или женщина. – Ты прав. Он послал меня.
– И что же надо Темному Богу от детей Арны?
– Он просил передать тебе это, – темная рука протянула ему свиток.
Гардианец нехотя повернулся. Он долго всматривался в темное пятно под капюшоном, а потом медленно взял свиток. Кривой рот перекосился в отвратительной улыбке. Молох пробежал глазами по письму и снова устремил свой взор на противоположный берег. Рука скомкала бумагу. Наконец он задумчиво произнес:
– Как думаешь, что делают эти люди?
Тень усмехнулась.
– Известное дело – они моются, володарь. Сегодня для них священный день. И в этот день полагается мыться. Считается, что так они продлят себе жизнь…
– Глупцы! – Молох презрительно рассмеялся и, почесывая искусанную вшами ногу, продолжил: – Всю удачу смывают! Неужто эти жалкие любители вина и прянностей думают, что водой способны продлить свои дни? Великая Паучиха Арна каждому из нас отмерила свою нить жизни. И завтра на рассвете станет ясно, чья нить подошла к концу… Передай своему Богу, Безликий, что дети Арны согласны.
Странник проснулся раньше, чем пропели первые петухи. Прохладный воздух сочился сквозь открытое окно и приятно холодил кожу. На темно-синем, почти черном предрассветном небе не было видно ни единой звезды. «Самое темное время перед рассветом, – промелькнуло в голове. – Н-да… Пожалуй, это правда…»
Он бесшумно встал, осторожно высвободив руку из-под головы Радомирки. Служанка сонно приподняла голову и, что-то бормоча, перевернулась на другой бок. Он накинул на ее обнаженное тело одеяло и принялся быстро одеваться.
Из соседней комнаты доносился утробный храп. Изрядно перебравший Гура спал поперек узкой кровати, почти касаясь коленками пола, и храпел, как настоящий берендей. После вчерашней попойки наемник смог разве что повиснуть на старом друге, пока тот тащил его до комнаты.
Застегнув плащ, Странник кинул взгляд на девушку. Она мирно посапывала, свернувшись калачиком под одеялом. Разметавшиеся волосы казались черным пятном на белой подушке. Он сунул под нее рубиновое ожерелье и вышел из комнаты.
Услышав шаги хозяина, Сивер встрепенулся. Странник внимательно оглядел коня и присел на корточки. Грива и хвост были заплетены в косы. Правая передняя нога обмотана ветошью, от которой исходил пряный травяной аромат. «Никак конюшенный постарался?» – отметил он про себя. Но в конюшне было тихо. Ни возни из яслей, ни шороха из кучи соломы. Точно и нет здесь старичка. Домовой дух предпочитал прятаться. И очень злился, если его кто-то видел.
Но Странник чувствовал, что тот затаился где-то и наблюдает за ним. Он оставил конюшенному несколько ломтей ржаного хлеба с солью, налил воды в пустую деревянную чеплашку и со словами благодарности поставил за кучу соломы. Ибо есть непреложный закон: не поблагодаришь
