мимо окна солнце.
Павел Григорьевич проснулся ближе к обеду. Тело казалось вялым, непослушным, онемевшим. Собственный мозг ему представлялся сейчас слежавшимся прошлогодним стогом сена, в который кто-то жидко нагадил. Рот заполняла противная сухость и горечь. Павел Григорьевич открыл глаза. Поднял правую руку и, увидев ее, подумал: «Чья это рука?.. Кто на меня поднял руку? Кто посмел?» Он пошевелил рукой и увидел, что, когда он шевелит пальцами, рука, поднятая на него кем-то с угрозой, шевелится. Чуть позже он догадался, что это была его собственная рука, которая плохо им чувствовалась, как и все остальное тело.
В дверь постучали и вошли.
– Котик, пора вставать! – послышалось приветливое.
Вошла Милочка. Павел Григорьевич увидел ее, хотел нахмуриться, но передумал и как смог улыбнулся.
– Котик ждет завтрак в постель? – засмеялась Милочка, подходя к нему, покачала бедрами так, что Павел Григорьевич зашевелился, приготавливаясь встать весь и отдельными частями. – Михеич просил разбудить котика, – сказал ласково Милочка.
Михеич в резиденции Павла Григорьевича называли человеком-невидимкой. Он везде поспевал, отдавал распоряжения, следил за их выполнением. Вчера он с Милочкой лично довел шефа до спальни, раздел и уложил спать.
Павел Григорьевич засопел, с трудом сел на кровати и сообщил народу в лице Милочки:
– Встаю.
Команда сборной России, которая готовилась к предвыборной «гонке в президенты» сидела в столовой за столом в футболках и завтракала. Все, кроме Гарика.
– Где там Гарик? – спросил Павел Григорьевич у появившейся Милочки.
– Он в биллиардной играет…
Милочка составили с подноса на стол перед игроками три порции омлета, соус и горячую металлическую емкость с крышкой, чуть сдвинула крышку, и из емкости пошел парок, разнося вокруг запах вареных сосисок.
– Знает кошка, чье мясо съела, – посмотрел на членов сборной России по гонке в президенты Павел Григорьевич и улыбнулся. – Пусть сюда идет. Пошутили и хватит. Я не сержусь.
Сидевшие за столом члены сборной засмеялись и продолжили завтракать.
Через десять минут вернулась Милочка. Она поставила на стол небольшие углубленные тарелочки, в которых лежало желе, взбитые сливки и творог.
– Что Гарик? – спросил Павел Григорьевич, кушая сосиску.
– Сказал, чтобы вы все сидели смирно. Он скоро придет и с вами разберется.
Сосиска не полезла в рот Павлу Григорьевичу. Она так и осталась торчать на вилке, которую Павел Григорьевич поднес ко рту.
Члены сборной переглянулись.
– Что это значит? – возмутился Сергей Львович.
– Что он себе позволяет? – удивился Илья Ильич
– Обнаглел, – констатировал Павел Григорьевич.
После этого аппетит у членов сборной пропал, и пища плохо лезла каждому в горло. Наконец, появился Гарик. На нем не был надет темный костюм и черная рубашка.
– Ты
