начиная с Колбасина (экс-секретарь перестроился в банкира), обещали повлиять на процесс назначения. Народно-патриотический лидер был готов принять должность губернатора из рук Чубайса. В конце концов, по выслуге лет никто в Крыжовинске не мог сравниться с Иваном Минаевичем…
Всесильный временщик рассудил иначе. Неделя сомнений и тягостных раздумий завершилась пресс-конференцией нового назначенца. Под вспышки фотокамер на публику вышел Николай Александрович Цап-Царапин.
Новый губернатор смотрелся молодцом. Одевался он щеголевато – в модные заграничные пиджаки в крапинку и галстуки от Кардена. Прическе мог позавидовать любой ветеран канцелярского фронта. Над чубом, и без того пышным, каждое утро колдовал цирюльник в салоне красоты. Николай Александрович имел привычку глядеть собеседнику прямо в глаза и говорить даже тогда, когда нечего сказать. При Куманёве он был городским головой (именно так: слова «мэр» Цап-Царапин не любил). На этом посту вышеозначенный государственный муж отличился устройством фейерверков и четкой организацией запуска воздушных шаров.
Биографии антинародного губернатора и народно-патриотического спикера были на удивление схожи. Николай Александрович, буквально шагая по стопам Ивана Минаевича, прошел школу жизни в ленинском комсомоле. Шабашкин, как Садко, играл на гуслях. Цап-Царапин пел. Конечно, до Шаляпина ему было далековато, но в тесных аппаратных застольях мало кто мог тягаться с будущим ставленником Чубайса. Вдобавок, Николай Александрович виртуозно рассказывал анекдоты и поднимал тосты. В общем, с точки зрения публичной политики выбор оказался (или казался?) вполне удачным.
Свою кампанию Цап-Царапин начал без раскачки. Прямо на пресс-конференции он пообещал: рабочим – зарплату, крестьянам – кредиты, старикам – почет, а молодым – дорогу. Солдаты и матросы из этого перечня выпали. За то, как проголосуют первые, уже поручились их отцы-командиры, а матросы со времен петровского кораблестроения в Крыжовинске не водились. Казаки же, одетые в трико с лампасами, с митинговой арены давно сошли.
Собственное политическое кредо губернатор обрисовал так: «Я – коммунальщик». На подленький вопросец, кто вручал ему державу и скипетр, последовал адекватный ответ. По словам Николая Александровича, «рыжий кардинал» тут был не при чем. Рекомендовал-де добрейший Виктор Степанович Черномырдин, а прежде благословили Русская православная церковь и… спикер Шабашкин. «К которому отношусь с глубочайшим уважением», – прибавил мастер анекдотов и тостов.
Иван Минаевич, прознав от доброжелателей о таком заявлении, просто задыхался от негодования. Бюро обкома настаивало на жестком реагировании. «Этак он, подлец, наш электорат переманит», – качали головами старейшины оппозиции. Выслушав товарищей партийцев, Шабашкин велел вписывать в ругательные листки фамилию Цап-Царапина. С другими видами реагирования решено было погодить. Заповедь «Не поддаваться на провокации!»
