И, чувствует мое сердце, сказка будет страшненькой. И вообще, не известно, чем она закончится. Разговора с Любашей не получалось. Во-первых, шли быстро, дыхание сбивалось. А во-вторых, эмоции зашкаливали настолько, что даже не знали, о чем говорить. Так, в молчании, прошли километров пять, и подруга попросила сделать привал.
– Ирк, ты знаешь куда идти? Где эта самая дубрава?
– Нее, Любань
Представления даже не имею. Но, Пафнутий сказал " на берегу реки дубрава". Дубов в наших краях сроду не росло. Так, опять же, края то не наши
Ох горе – горькое. Тут у нас речушка недалеко течет, маленькая такая. Воробью по колено. У ней даже названия то никакого нет. Может помнишь, мы, когда из деревни на мой кордон ехали, мосток переезжали?
– Да не помню я никакой речушки с мостком. Темно ведь было, ночь. Мы всю дорогу с тобой болтали. Я в окна то и не глядела даже.
– Знаю одно. Идти куда- то надо. Сидя на месте, проблему не решим. А речушка, какой ни на есть, а проводник.
Выпив по глотку воды из фляжки, мы тронулись в путь. Через некоторое время услышали шум воды, и из- за очередного бугра увидели …речушку. Только это была не совсем речушка
Тьфу ты
! Это была совсем не речушка. Это была большая бурливая река.
– Ты ж говорила, что речушка
воробью по колено… А тут не то воробью, слон фиг перейдет. Да течение какое быстрое. Нам на тот берег здесь не перебраться.
– Говорила, говорила… Это ж в нашем мире про воробья актуально. А здесь…– и я махнула рукой, выразив этим жестом все накопленные эмоции.
– Пойдем вдоль берега. Может кого увидим, у кого спросить можно. Да и вдоль реки не заблудимся.
– Ага, увидим, спросим… Еще не понятно кого увидим
Помнишь, как мы с тобой Македонскую границу зайцами в поле проскочили? Тогда там одни пограничники были. Чуть не пошли у них спрашивать. Слава Богу, вовремя смылись. Так там нам грозил просто штраф. А тут… Вообще ничего не ясно. Толь башку какой-нибудь Змей- Горыныч откусит, то ли Баба Яга в печке изжарит…– ворчала подруга.
Мы спустились к берегу реки (речушкой назвать теперь язык не поворачивался этот бурный поток). Идти там было легче. Влажный песок был плотным, как асфальтная дорога. Так мы прошли еще километров семь. И увидели, о счастье, хлипкий мосток переброшенный на тот берег. Бес шел впереди. Перед самым началом моста он остановился и с недоверием обнюхал старую древесину. Засомневался не только Бес. Нам с Любашей это дряхлое сооружение уверенности не прибавляло. Но, надо было идти. И я первой поставила ногу на шаткие дощечки моста. Мост протестующе заскрипел, Бес залаял, а Любаша запричитала.
– А, ну все цыц! А то первые пойдете. И так страшно до чертиков. А тут вы еще… скулите хором.
Любаня прикрыла рот ладошкой, давая мне понять, что она нема, как рыба. Бес протестующе заворчал, но гавкать все же поостерегся. Дышать я стала на другой
