спрятался от меня в машине, как трус последний. Значит, арестуй его!
Снегирёв широко ухмыльнулся, наблюдая за моим негодованием.
– Серьёзно? А за что я его арестую? Да ещё и сегодня? Правильно он тебе всё сказал: ничего незаконного он не совершил. Люба сама все подписала. От большого своего ума.
– Причём здесь ум? – решила заступиться Юля. – Она его любила! Любит… А он вот так!..
Лёня руки на столе сложил, навалился на него, что-то обдумывал. Потом сказал:
– Всё, что я могу, это запросить информацию об этом Денисе Прохорове. Посмотрим, что узнаем.
«Об этом Денисе Прохорове», повторила я про себя. Сказал так, будто не пил с ним из одной рюмки и не хлопал дружески по плечу совсем недавно. Подумала, а до Леонида попыталась донести:
– Пока ты эту информацию запросишь, его и след простынет, Лёня!
– Ты думаешь, я этого не понимаю? – фыркнул он. – Но ничего другого я сделать не могу. Я не царь и не прокурор области, чтобы пальцами щёлкнуть, и человека в КПЗ определили. Всё придётся делать по закону. Вот будет информация, тогда и подумаем. Где искать и за что сажать.
– А сейчас что делать?
– А сейчас берите свою несчастную и дуйте в отделение, заявление писать. Пусть, как есть, так и пишет. Со всеми скорбными и неприличными подробностями.
– Насколько неприличными?
– Максимально. Чтоб следователь читал и плакал.
– Может, она вслух расскажет? – не удержалась я. – Куда печальнее получится.
Серега глянул на меня с укором, я тут же виновато опустила глаза. А когда мы от Снегирёвых вышли, сказала бывшему мужу:
– Прости. Просто вся эта ситуация выводит меня из себя.
– Знаю. Ну что, едем за Любой и в ментовку?
Я кивнула. Нужно было ковать железо пока горячо. Так что, ночь обещала быть долгой и насыщенной. И, наверное, было бы ещё хуже, если бы Лёня не позвонил знакомым. Благодаря его звонку, нас хотя бы приняли без всякого ожидания в коридоре и других проволочек, несмотря на позднее время нашего приезда. Правда, наблюдать за тем, как Люба даёт показания против своего любимого Дениски, было ещё тем испытанием. Золовка без конца сбивалась на всхлипывания и печальные, отстранённые повествования об их счастливых временах. Говорила так, будто они с Прохоровым прожили, как минимум лет десять, столько всего Любе вспоминалось. Я вот и трети от её количества, да и качества, воспоминаний, не могла припомнить из совместной жизни с её братом. То ли я чёрствая, то ли попросту плохая жена.
Дома мы с Серегой оказались уже после полуночи. Я, если честно, валилась с ног от усталости. День выдался запоминающимся, без сомнения. Мы с бывшим мужем вошли в общую квартиру, потолкались в общем коридоре, разуваясь, после чего разошлись в разные стороны. Серега на кухню, а я поспешила в ванную, принять душ.
Конечно, наша с ним продолжающаяся совместная жизнь кому угодно
