это? – спросила Фредрика, указывая на одну из фотографий.
– Мой брат.
– Кажется, вы с ним почти одного возраста.
– Это не так. Он был на десять лет старше меня. Но теперь его нет в живых.
Фредрика села к столу, чувствуя, как порадовал Сесилию ее промах.
– Мне очень жаль, – негромко проговорила она.
– Мне тоже, – ответила Даниэлла.
Хозяйка выглядела совсем не так, как представляла Фредрика. Полноватая – еще чуть-чуть, и ее можно будет назвать толстушкой. Коротко подстриженные волосы, черные как сажа, контрастировали со светлыми глазами.
– Вы по поводу Ребекки, да?
– Мы нашли ее.
– Я видела по телевизору.
– Ты рада, что ее нашли? – спросила Сесилия.
– Мне было наплевать на нее тогда и наплевать сейчас. Дрянная сучка.
Выражения сильно отличались от тех, которые употребляла сама Фредрика.
– Почему? Что ты имеешь в виду?
– Она играла со мной, заставила поверить, что у нас все по-настоящему.
– Когда это было?
– Несколько лет назад, когда она вернулась из Франции.
Прошло несколько лет! И она для бывшей подруги по-прежнему дрянная сучка?
– Ты, должно быть, очень любила ее, – мягко проговорила Сесилия.
Даниэлла не ответила. Поднявшись, налила себе стакан воды. Им на этот раз не предложила.
– Как вы расстались?
– Она позвонила и сказала, что все кончено.
– Как низко! – проговорила Сесилия. – Даже не при личной встрече.
– Да уж, гнусный поступок, – согласилась Даниэлла. – И после этого она вернулась…
– Вы снова стали встречаться?
– Ну, уже не по-настоящему – так, иногда… Она тогда училась в университете, стала вся из себя такая важная. Мне кажется, она стеснялась меня.
Фредрика посмотрела на фотографию брата Даниэллы, висевшую на холодильнике. Он был везде.
– Когда вы совсем прекратили общаться?
– А мы не прекращали. Я не хотела ее отпускать – если вы понимаете, что я имею в виду.
– Не совсем.
– Когда любишь кого-то, тянет хоть изредка поговорить, увидеться. Не хочешь, чтобы этот человек совсем исчез из твоей жизни.
Как брат…
– Как относилась к этому Ребекка? Она часто звонила тебе, или в основном звонила ты?
– Звонила в основном я. Она все время была чем-то занята. Плавание для младенцев, церковный хор и куча всякого разного. Ну, и еще этот Хокан Нильссон.
– А что с Хоканом? – Фредрика выпрямилась.
– Он во все совал нос, говорил мне, чтобы я больше не звонила Ребекке. У него совсем башка не варит – он не понимал, что его звонки ей тоже не нужны.
– Ребекка воспринимала Хокана как проблему?
– Он
