вы проведёте приём? – спросил один из дипломатов
– Да. А вас разве не предупредили?
– Нет. Так сегодня не будет совета? Можно уходить?
– Нет. Мы, как и было запланировано, будем сегодня решать одну из главных проблем – экономику страны.
– Но… Вы женщина.
– И что? Это значит, что я должна лишь стоять, и глупо улыбаться? Я разбираюсь в политике – лучше некоторых дипломатов, это я вам официально заявляю.
Приём я провела блистательно. Было очень забавно наблюдать их удивлённые лица. Они не знали, что женщина может быть настолько умной.
После того как я закончила свою речь, они встали зааплодировали мне. Я, скрыв своё смущение, поклонилась и все сели.
– Вы очень умны, герцогиня.
– Ну что вы, просто Аннабель.
– Это просто потрясает, что женщины могут быть настолько умными…
На этих словах все поднялись поклонились в сторону двери.
Я, находясь в недоумении, тоже встала и повернулась в сторону двери. Там стоял Людовик.
Его карие глаза были налиты злостью. Он еле сдерживал свой гнев – его план не удался, он потерпел поражение.
По пути во дворец он молчал. Мне было страшно. Страшно от его взгляда, от его молчания, от того, что может со мной случиться.
Когда мы вошли внутрь, я хотела поскорее направиться в свою комнату. Но он остановил меня…
– Постой!
В его голосе была злость и строгость. От этого мне стало ещё страшней.
– Пойдём со мной.
Мы прошли в его кабинет. До этого я никогда не была в этой комнате.
Комната была изысканной. Как оказалось, он был охотником. На полу была большая, чёрная шкура медведя. На стене, над письменным столом, висела голова убитого оленя. Также, в углу комнаты стоял стол, на котором лежали охотничьи ружья.
Наконец он заговорил…
– Что это было сегодня? – спросил тот
– Я провела совет, как ты просил.
– Ты говорила о политике.
– Да, как ты просил…
– Я не просил тебя говорить о политике! Ты что? Хочешь стать дипломатом? Ты забыла откуда ты здесь взялась? Ты ничтожество! Если я захочу, то твоё жалкое тело уже завтра будет лежать в канаве, без головы!
По моей спине пробежал холодок. Он действительно мог меня убить, и об этом никто бы не узнал. Когда я попыталась остановить его, он влепил мне пощёчину. Это был первый раз, когда он меня ударил, но не последний…
– Ещё хоть раз, попытаешься заговорить о политике… Ты меня поняла.
Глава 3
4 августа 1813 года.
Моя жизнь стала невыносимой.
Несмотря на слова Людовика, я не перестала интересоваться политическими интересами страны. Но и он не перестал меня бить. За каждый проведённый приём я отплачивала ушибом или раной. Однажды он ранил меня охотничьим ножом, и мне пришлось скрывать свои руки в платье с длинными рукавами, невзирая
