умело он обращался с древесиной, мастеря скворечник. На страницах альбома Люк превращался из неуклюжего школьника младших классов в привлекательного подростка. Его засняли, когда он с триумфом пересекал финишную линию на соревнованиях по легкой атлетике и улыбался, уводя с поля свою футбольную команду.
– Вот это да. Должно быть, ты разбил немало девичьих сердец.
– Уверен, что ты из кожи вон лезла, чтобы произвести впечатление на мальчиков.
– До семнадцати лет я была плоскогрудой и долговязой. Это не впечатляло, а угнетало.
– Хотел бы я увидеть твои фотографии в качестве доказательства, – поддразнил он.
– Слава богу, здесь нет моих подростковых фотографий, на которых я очень неуклюжая.
– Разве это возможно?
Когда Харпер перевернула страницу, улыбка на его лице увяла.
– Смотри, это ты на выпускном вечере! – Харпер придвинула альбом ближе и стала внимательно рассматривать Люка в костюме, стоически смотрящего прямо в камеру. На его голове была нахлобучена яркая корона. Он обнимал грациозную брюнетку в блестящем серебристом платье, идеально сочетающемся с тиарой. – Король и королева выпускного бала? У тебя действительно была сказочная жизнь, правда?
Люк вырвал альбом из ее рук и хлопком закрыл его.
– Мы запаздываем с нашей экскурсией. Давай я покажу тебе второй этаж, а потом представлю маминым курам.
– Хм, хорошо. – Харпер смутила внезапная перемена. Люк чуть ли не оттащил ее от подоконника к первой же двери.
Во время быстрого обхода спален на втором этаже Харпер увидела просторные комнаты со следами легкого беспорядка. Хозяйская спальня была залита солнцем, в совмещенной с ней ванной комнате стояла ванна на львиных лапах. Спальня Люка была переделана в комнату для шитья, где теперь хозяйничала его мать, а две другие комнаты были оборудованы как гостевые спальни. Это был аккуратный дом, задуманный как жилище для суетливой семейной жизни.
Предметом гордости Клэр были куры, свободно расхаживающие на заднем дворе, они теперь доставляли ей огромную радость. Построенный Чарли курятник был краше, чем большая часть квартир, в которых приходилось жить Харпер.
Ей казалось, что она попала в волшебную сказку, и она перестала думать о том, что заставило Люка отдалиться от всего этого.
Приняв корзинку с булочками из рук Харпер, Люк передал ее Джеймсу, сидевшему справа от него. Обычно Люк не обращал внимания на ежемесячные и слишком обильные семейные обеды, но присутствие Харпер придавало этому новый смысл.
Он наблюдал за тем, как она болтает с его отцом о садоводстве, одновременно гримасничая с его племянником, отказывавшемся есть репу. Харпер казалась расслабленной, но Люк понимал, что она не может не замечать долгих взглядов, которые бросали на нее его родственники.
Они рассматривали ее, как под микроскопом.
Люк привык к назойливому вниманию, поскольку довольно долго испытывал его на себе. И мог представить, насколько неловко
