позвенел монетками в кармане, все еще не глядя на нее.
Потом он сказал:
– Ты не могла бы заварить чай?
– Хорошо.
– Мне нужно с тобой поговорить.
А потом – снова тишина. Чудовищная, оглушительная тишина.
Она выбежала из спальни.
Был уже восьмой час, когда она снова позвонила Кэт после того, как Майк ушел. Карин чувствовала себя такой же убитой, раздавленной и шокированной, как если бы ей сказали, что ее рак вернулся, причем в тяжелой, неоперабельной форме. Ей было так больно, как никогда в жизни. Сказано было совсем мало, учитывая то, что прошло целых три часа перед тем, как Майк распрощался с ней и с их браком, чтобы полететь через Атлантику к женщине, которая была на десять лет старше ее. Они сидели и смотрели друг на друга, потом не смотрели, пили чай, потом виски; она что-то сказала, поплакала, перестала плакать, помолчала. А потом он ушел. Как это могло занять так много времени?
– Кэт Дирбон.
– Кэт…
– Карин… Какие новости?
Карин открыла рот, чтобы ответить, чтобы сказать, что у нее нет ни рака, ни мужа, но из ее рта вышли не слова, а только странный вой, ужасающий звук, который, как подумала, услышав его, Карин, издавал кто-то другой, какая-то женщина, которая не имеет с ней ничего общего, женщина, которую она не знает.
– Просто приезжай сюда, – сказала Кэт, – что бы ни случилось.
– Я не могу…
– Нет, ты можешь, просто садись в машину и приезжай. Увидимся через полчаса.
Непонятно, как, но она без происшествий добралась до загородного дома Дирбонов. Кэт пристально на нее посмотрела, а потом пошла к холодильнику и достала оттуда бутылку вина.
– Я пас, но тебе это явно нужно.
– Нет, я тогда разревусь.
– Ладно. Реви, – она передала ей огромный бокал. – Дети наверху, Крис еще не вернулся, но уже готов куриный пирог, и ты можешь остаться. Кто знает, у меня могут ночью начаться схватки, я оставлю тебя за главную, и тогда помоги тебе бог. Пойдем в гостиную, я разожгу огонь.
Кэт выглядела усталой и замученной, но в остальном все такой же – разумной, веселой, уверенной: идеальный друг, как всегда считала Карин, и идеальный врач.
– Так… Ты виделась с доктором. Что там?
– Нет. Дело не в этом. Никаких признаков рака.
– Но что…
– Майк ушел.
– Ушел в смысле – ушел от тебя?
– Да.
– Ты никогда ничего такого не говорила, я и не знала, что между вами двоими были какие-то проблемы.
– Господи, Кэт, ты думаешь, я знала? Я была на таком подъеме… Ты не представляешь, каково это… Когда твои снимки чистые, когда анализы крови в порядке, когда они тебе об этом говорят… Это как… Ну, это буквально как узнать, что ты оправдан, сидя в камере смертников. Мир был так прекрасен… И вот – он пакует свои вещи.
– Ты ему сказала?
– О результатах? О, конечно.
– И?
– Я
