Сары по ящикам.
Горничной прощалась дерзость, поскольку она служила в семье так давно, что Сара уже и не помнила жизни без нее. Доротея работала в доме губернатора еще до того, как он женился, и только ее забота и добродушное ворчание приносили Саре успокоение в первые горькие годы брака.
Косы Доротеи посеребрила седина, но во всем остальном она осталась прежней. Она редко улыбалась, никогда не повышала голос и не распространялась о своем прошлом. Несмотря на это, Сара с ней сблизилась за эти годы, поскольку Доротея была острой на язычок, время от времени изрекала мудрости и ненавидела генерал-губернатора.
В дверь трижды постучали. Доротея с трудом поднялась – ее все время мучила боль в коленях – и недовольно открыла дверь.
– Ты кто? – спросила она в щель.
– Генри, плотник, – ответили ей угрюмо. – Ваша хозяйка желает, чтоб я полки сделал.
– Полки? – переспросила Доротея, оглядываясь на Сару.
– Проси его сюда, – сказала Сара и тут же почувствовала неуместность этой фразы, поскольку здесь ничто не напоминало покои знатной дамы.
Каюта была меньше ее гардеробной в форте. Низкий потолок, встроенная в стену кровать с двумя ящиками внизу. Стол рядом с окошком, шкафчик для напитков и специальная ниша со спрятанной в ней ночной вазой. Для уюта на пол постелили ковер, а еще Саре позволили взять с собой две картины и арфу.
После стольких лет жизни в просторном форте покои в «Саардаме» казались плавучим гробом.
Сара собиралась проводить как можно больше времени на палубе.
Пригнувшись, Генри вошел в каюту. В руке он нес ящик с инструментами, а под мышкой – несколько досок.
Он был ужасно худой, с торчащими ребрами и жилистыми руками. Вокруг носа сгрудились прыщи, как прихожане вокруг пастора.
– Где делать полки? – спросил юноша угрюмо.
– Здесь и здесь. – Сара указала на пространство над и под единственным шкафчиком. – Сколько времени займет работа?
– Немного. – Генри провел рукой по неровной стене. – Боцман хочет, чтобы я успел до отплытия.
– За хорошую работу положена награда, – сказала Сара. – Получишь гульден, если угодишь.
– Да, госпожа. – Генри слегка оживился.
– Да, ваша милость, – сердито поправила его Доротея, аккуратно складывая Сарино летнее платье.
Сара хотела было сесть на кровать, но подумала, что это, пожалуй, неприлично, выдвинула стул из-за стола и уселась на краешек, выпрямив спину.
– Ты слишком юн для корабельного плотника, – сказала она, глядя, как Генри измеряет длину шкафчика.
– Я подмастерье, – ответил тот рассеянно.
– А для подмастерья не слишком юн?
– Нет.
– Нет, ваша милость, – сердито поправила его Доротея.
– Нет, ваша милость, – пробормотал юноша, побледнев.
– А чем занимается подмастерье? – мягко спросила Сара.
– Всем,
