уделял больше внимания овладению марксистско-ленинской методологией, что было полностью созвучно с насущными требованиями времени, ставя перед собой «более широкие задачи» и стараясь на основе опубликованных источников «определить характер французской промышленности XVIII в. или всего французского рабочего движения начала XX в.»[88]. Главная же особенность его творчества последних десятилетий заключалась в исследовании относительно более узких проблем, с привлечением широкого круга архивных материалов, обстоятельство, вписывающееся в общее русло развития советской науки[89]. В 1950-1960-х гг. на основе тщательного изучения личных архивов деятелей французского революционного и социалистического движения (Г. Бабефа, М.-А. Жюльена, А. Мерргейма и др.), сосредоточенных в архиве бывшего Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС[90], В.М. Далин создал ряд ценных трудов, принесших ему мировую известность. Через судьбы отдельных деятелей он выходил на широкие просторы исторической эпохи, раскрывая суть явлений и событий.
В 1955 г. В.М. Далин поступил на работу в Институт истории (с 1968 г. – Институт всеобщей истории) АН СССР, где проработал больше четверти века. Мы уже упомянули о сложившихся в 1930-х гг. добрых отношениях В.М. Далина и А.М. Панкратовой. С глубоким уважением Виктор Моисеевич относился к ней и после выхода на свободу, о чем свидетельствует одно из его письменных обращений от 14 января 1956 г.: «Простите, что Вас беспокою. Дело в том, что я обратился с заявлением к т. Шепилову с просьбой о предоставлении мне возможности вести научно-исследовательскую работу. Так как он лично меня не знает, я разрешил себя сослаться на Вас и Вячеслава Петровича, тем более что он ознакомился с моими последними работами 1955 г. Перед подачей заявления я звонил и Вам, а оказалось, что Вы в Узком. Я не хотел задерживать заявление и послал его. Но хочу поставить Вас об этом в известность на тот случай, если Вас запросят. Еще раз хочу Вас поблагодарить за все»[91]. В любом случае, в 1956 г. блестяще защитив кандидатскую диссертацию «Стачки и кризис синдикализма в предвоенной Франции», не потерявшую научной ценности и актуальности, он занял в Институте истории должность старшего научного сотрудника.
Наряду с участием в работе над коллективными трудами[92], В.М. Далин наконец-то смог возобновить свои изыскания в области истории Французской революции XVIII столетия[93]. В мировую историческую науку он входит прежде всего как крупнейший исследователь Бабефа и бабувистского движения. Впервые интерес к нему у
B. М. Далина возник еще в 1947 г., при составлении комментариев к книге Буонарроти, с той поры он «начал мечтать о том, чтобы написать его биографию»[94]. Это было отнюдь не удивительно, ибо, как верно заметил А.В. Гордон, «замечательной, даже трогательной» чертой А.В. Алексеева-Попова «было привнесение личностного, “человеческого’à фактора в историографические оценки. Он находил, что интерес к определенным проблемам и фигурам революции является продолжением
Об особенностях развития советской исторической науки см. в главе IV
Ныне: Российский государственный архив социально-политической истории.
АРАН. Ф. 697 (А.М. Панкратова). Оп. 3. Ед. хр. 259. Л. 1. К слову,
А.М. Панкратова в меру своих возможностей помогала своим коллегам, вернувшимся из сталинских лагерей. В 1956 г. она ходатайствовала за восстановление в статусе профессора Я.М. Захера. См
C. 121–122.
В 1955–1956 гг. он составил комментарии к избранным произведениям
