style="font-size:15px;"> Troesken W. Water, Race, and Disease. Cambridge, MA: MIT Press, 2004. Р. 5960, 63. Я привожу более полное обсуждение опыта Британии и Западной Европы в главах 1 и 2.
17
Гипотеза о микробной природе инфекционных заболеваний существовала еще в древности, и именно всеобщее признание теории заражения позволило средневековым врачам в Европе и на Ближнем Востоке выступать в поддержку карантина как способа борьбы с чумой. Сама теория стала доказуема только с развитием микробиологии. И даже при всем этом только в 1870-х годах Роберт Кох смог научно подтвердить верность теории. И даже тогда потребовалось еще время для того, чтобы работа Коха получила всеобщее признание. В Европе в середине XIX века господствующей теорией являлось то, что заболевания распространяются не посредством заражения, а при помощи «миазмов» или зараженного воздуха. И именно это заблуждение по счастливой случайности привело к тому, что большинство реформаторов санитарной сферы в XIX веке выступали за улучшение городской санитарии, развитие канализации и обеспечение чистой водой.
18
Evans R. J. Death in Hamburg: Society and Politics in the Cholera Years. London: Penguin, 2005.Р. 118-119 [со ссылкой на: Lindley W.] Oeffentliche Wasch- un Bade-Hauser. Hamburg, 1851. P. 16-17.]
19
Evans R. J. Death in Hamburg. Р. 178.
20
Shapiro A.-L. Housing the Poor of Paris, 1850-1902. Madison: University of Wisconsin Press, 1985. Р. XIV. Позднее она отмечает: «Обозреватели буржуазного общества определяли городской синдром: темные, влажные, обшарпанные жилища вынуждали рабочего идти в кабаки; семейная жизнь рушилась; жена становилась проституткой, дети уходили жить на улицу; город порождал поколение бродяг – изгоев, которые жили вне социальных норм, чьи жилища становились местами распространения инфекций и призывов к мятежам» (Ibid. Р. 15). Но не только страх революции мотивировал французских реформаторов санитарной системы. Они были в равной степени обеспокоены тем, что урбанизация породила население, которое находилось в таком плохом физическом состоянии, что в армия невозможно было набрать достаточное количество солдат, которые могли бы защищать отечество (Ibid. Р. XIV). И Франция была не одинока в своей проблеме. Во время Бурской войны Британской армии пришлось отказать 38 % волонтеров из-за их различных физических недостатков. Когда Британия ввела систему призыва на военную служу к концу Первой мировой войны, армия отказала более 40 % потенциальных призывников, поскольку они физически не подходили для службы, см.: Burnett J. Plenty and Want: A Social History of Food in England from 1815 to the Present Day. 3rd ed. London: Routledge, 1989. Р. 243, 254.
21
Vsgel J. Urban Mortality Change in England and Germany, 1870-1913. Liverpool: Liverpool University Press, 1998. Р. 159-164; Wohl A. S. Endangered Lives: Public Health in Victorian Britain. London: J. M. Dent & Sons, 1983. Р. 237.
22
Подробнее см. о Ростове-на-Дону: Jones J. W. Everyday Life and the “Reconstruction” of Soviet Russia During and After the Great Patriotic War, 1943-1948. Bloomington, IN: Slavica, 2008; о Севастополе: Qualls K. D. From Ruins to Reconstruction: Urban Identity in Soviet Sevastopol After World War II. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2009; о Киеве: Blackwell M. J. Regime City of the First Category: The Experience of the Return of Soviet Power to Kyiv, Ukraine, 1943-1946: Ph. D. Dissertation. Indiana: Indiana University, 2005. В каждой из работ показано, что помимо восстановления существенных материальных повреждений в этих городах режиму Сталина также приходилось восстанавливать местную политическую элиту, то есть заниматься процессом, который невозможен без конфликтов и противоречий.
23
С 1951 года подробные местные отчеты перешли под ответственность санитарно-эпидемических станций, после того как эти станции стали организационно не зависимы от ГСИ. За некоторыми исключениями, областные отчеты ГСИ тогда содержали информацию в основном только о внутренних
