и ложным показаниям, предоставленным подставными свидетелями.
– Если ты не желаешь сознаться и молить о прощении, то у меня не остаётся никакого выбора, кроме как попрощаться, – холодно и чётко произнёс бог. – Тебе следует спросить себя, знаешь ли ты дорогу из этого… места.
– Это мой последний шанс вернуться, – промелькнула мысль в голове министра. – Я не должен всё испортить на этот раз! В ад этот сговор! Я хочу жить!
Он открыл рот и попытался говорить, но замёрзшие губы поначалу отказали. Вместо слов и предложений, он пробормотал что-то неразборчивое.
– Уже лучше, – сказал бог, послушав какое-то время его бормотание: – Вот тебе немного тепла.
Он распростёр крылья, и они засветились багровым светом, а министр почувствовал, как будто перед ним кто-то включил электронагреватель. Через несколько минут он почти перестал дрожать и смог говорить.
– Я понимаю, что совершил множество прегрешений, – начал он, но бог прервал его.
– Ты имел в виду, преступлений? – спросил он.
– Да, множество преступлений. Я участвовал в сговоре по присвоению средств, а когда всё всплыло, я участвовал в сговоре для сокрытия этого, заставляя замолчать тех, кто узнал. Я сожалею. Я желаю, нет, я горю желанием всё исправить!
Бог воздел руки вверх и вздохнул: «Почему это всегда и везде одно и то же? Почему богатство развращает живущих до мозга кости и обращает их друг против друга? Тебе придётся прожить остальную жизнь, каждый день просыпаясь с этим вопросом в голове. Глаз будет следить за тобой».
– Я буду, обещаю! – поспешил сказать министр, но его собеседника там уже не было.
Министр упал на несколько сантиметров и приземлился в кресло в своём кабинете, откуда он упал несколько часов назад. Звезда очевидно уже проделала полпути по небу за это время, и вместо её полуденных лучей, сиявших сквозь окна, на улице наступил вечер. Кто-то постучал в двери кабинета, и министр услышал голос своего дворецкого: «Ваша честь, Вы у себя?»
– Да, входите, – ответил он, поразмыслив.
Дверь открылась, и ящер вошёл, кашлянул в кулак и спросил: «Вы пропустили обед, Ваша честь. Я не знал, что Вы выходили. Каковы будут указания насчёт ужина?»
Министр молчал. На какой-то момент он подумал, что заснул в своём кресле, и что всё, что он видел и слышал, было сном, но в тот же самый момент он посмотрел на свои туфли. Они были мокрыми, и снег таял между шнурков и вокруг подошв, промачивая его носки. Он взглянул на свои руки. Его костяшки пальцев были ушиблены и поцарапаны. Не обращая внимания на слугу, он поднял трубку и набрал номер. Властный голос ответил, с некоторым раздражением: «У Вас, коллега, должна быть хорошая причина, чтобы звонить по этой линии».
– Всё отменяется, – сказал министр. – Я имею в виду всё. Потом я объясню все детали, но прямо сейчас Вам следует развернуть всё, что только можно, вспять.
Поначалу ответом
