это монгол нагнулся и подобрал девочку одной рукой. Звездчатые осколки льда полетели из-под копыт его коня, когда монгол направил его к саням. Презрительно глядя сверху вниз на мальчика и его отца, монгол швырнул девочку наземь и махнул рукой, веля им убираться.
Спустя миг их сани уже уносились прочь, мелькая между деревьями.
Как правило, монголы старались щадить крестьян в завоеванных странах. Крестьяне пахали землю, платили налоги и поставляли новобранцев в войско. Монголы убивали только тех, кому достало глупости оказать сопротивление, как, например, укрывшихся в крепости в Русском.
Менгу поскакал назад. Все происшествие заняло менее минуты, и он полагал, что в это время его подчиненные были слишком поглощены своими делами, чтобы что-то заметить.
Солдаты стояли на местах. Катапульту уже приготовили, инженер ждал только его команды. Глупое это происшествие уже почти изгладилось из памяти. Втайне он стыдился того, что убил женщину. А вот девочка… На лице его не отражалось никаких чувств.
Холодным кивком Менгу отдал приказ штурмовать.
Жители Русского никогда прежде не видели катапульты. Устройство ее было весьма простым: когда на один конец рычага клали массивный противовес, плечо рычага взмывало в воздух, посылая камень с другого конца на вражеские укрепления. Первый же камень разбил бревенчатый навес над воротами. Второй в щепки разнес уже сами ворота.
По команде Менгу монголы устремились в образовавшуюся брешь. Они действовали стремительно, но методично, пинками открывая все двери, обыскивая каждое помещение, каждую щелочку. Вооружены они были копьями и мечами. Все живое, будь то мужчина, женщина или ребенок, быстро и умело уничтожалось. Монголы убивали своих жертв столь искусно, что почти никто из крестьян даже не испытал особых страданий, разве что мгновенный ужас при виде врага.
Съестных припасов в крепости монголы обнаружили немного, зато захватили пятьдесят четвертей зерна, которые и увезли на телегах, взятых из деревни. Стремительно разграбив крепость, монголы подожгли здания и деревянные стены – вместе с трупами тех, кто чаял спрятаться от врагов.
На маленьком холме быстро разгорелся гигантский костер. Вскоре всю крепость охватило пламя, а над остатками стен заплясали языки ревущего огня, и черный дым взметнулся высоко в воздух над лесом. Широколицые монголы смотрели снизу, как вся крепость словно содрогается от рева, треска и стенаний, обрушиваясь в огненном море.
Менгу повернулся к десятскому.
– Двадцать лучников сюда, с зажженными стрелами, – приказал он. – Окружить церковь.
Спустя несколько мгновений дюжие монголы-лучники в длинных кожаных безрукавках заняли позиции вдоль каждой церковной стены. Менгу кивком отдал команду, и они достали из колчанов длинные, тяжелые стрелы с наконечниками, обмотанными полотном, пропитанным смолой, и подожгли их.
По команде Менгу пылающие стрелы полетели сквозь узкие церковные окна. Вскоре повалил дым; затем показались языки пламени.
Менгу
