они же скоро лисенку,
Скоро лисенку приделали в три ступенечки;
Как пришли, пришли, сказали государю-ту,
Осударю-ту царю Ивану Васильёвичу:
«Приготовлено тепере всё ведь, сделано,
Теперь можно вести будет деревеншшину,
Предавать-то ведь ему да смерть-ту скорую».
Как оделсе государь царь Иван Васильёвич;
Когды вывели Арсёнышка из тёмной темницы,
С ним ведь шол государь царь Иван Васильёвич.
Говорил ему Орсёнко-то таковы слова:
«Уж ты гой еси, государь царь Иван Васильёвич,
Ты прости меня вины-то виноватою,
Как цего же, государь, я вот тебе скажу:
Не спешись-то ты же скоро вот за мной итти, -
Как пускай же поскорей меня ведут они!
Ты успеешь, успеешь притти да всё на смерть смотрять,
Как увидишь всё мою-ту смерть ведь страшную».
А и народу-ту, Горсёнушко говорил им:
«Уж вы гой еси, народ же, люди добрые,
Как ведь умной-от народ, – дак всё возьмите-тко во внимание,
Не ходите-тко смотрять смерти арсёнковой:
Арсёнушкова смерть будет немилослива,
Немилослива гона же будет, страшная!»
Ишше умной-от народ, дак его же понесли,
Они понесли, назад же они воротились,
А глупой-от народ да всё вперёд бежал,
Они вперёд-то всё бежали да говорили:
«Вот увидим же, ребята, как казнят, казнят преступников!»
Подвели тогда Горсёнушка к рею, его, к висучему,
Заходил тогда Горсёнышко на лисници,
На первую ступень, да он сказал же всё:
«Воротитесь-ко, народ, да разойдитесь прочь!»
Тут ведь некоторой народ, да они понели,
Как ведь понели народ да убегали прочь.
Когда зашол же вон на лисницю, на втору ступень,
Он сказал, сказал народу-ту таковы слова:
«Вот судите-тко меня же всё, преступника!»
Как ступил, ступил ведь Орсёнышко на третью ступень,
Он сказал тогда, сказал государю царю Ивану тогда Васильёвичу:
«Благослови меня теперече, государь же царь,
Осударь-от царь Иван же свет Васильёвич,
Как теперя мне, Горсёнушка, перед смертью-ту поработати!»
«Разрешаю, царь, работай, как ведь нужно вам».
Тут не лютоё-то зелье разгорелосе,
Богатырское-то ведь и серцо разгневилосе.
Лепета у его в лици перемениласе,
Могучи плечи его же шевелилисе,
Он хватал, хватал, срывал тогда висучий рей,
Как висучим-то реем зачал помахивать;
Воправо-то ведь махал, – валилась улица,
Волево-то от махал, – валились переулочки.
Вот прибил тут народу много в Вологды.
Говорил тогда ведь
