одна, жидовка.
– Сейчас одна, но здесь вот-вот будет мой друг. Он лейтенант Красной армии.
– Надо же, уже завела себе хахаля, – бормочет тот, у которого под глазами темнеют мешки.
Мне никуда не деться от этих троих. Второй из братьев стоит между мною и входной дверью, а двое остальных разгуливают по моей квартире.
– Да, у меня есть парень, – подтверждаю я, но это звучит так фальшиво, что я бы не поверила себе сама.
Я не вижу у них оружия, но, возможно, оно спрятано под их пиджаками. Пожалуйста, пожалуйста, пусть они только обокрадут меня, но не изобьют. Пожалуйста, пожалуйста, пусть они только изобьют меня, но не изнасилуют. Пусть они только изнасилуют меня, но не убьют.
«Пожалуйста, убейте меня. Просто убейте, и все. Почему бы и нет – ведь как иначе это может закончиться?»
– Я могу вам заплатить, – в отчаянии предлагаю я. – За… за то, что вы позволите мне пользоваться этой квартирой.
Двое из них проявляют некоторый интерес, и я продолжаю говорить о деньгах. Я отдам им все, что осталось от тех денег, которые Дима дал мне на продукты, но сохраню крупную купюру, которую мне выдали в госпитале. – Просто дайте мне достать эти деньги. А пока что в кухне есть водка, почти целая бутылка. Можете выпить ее.
Не хотелось бы, чтобы они напились еще больше, но водка отвлечет их, а я не желаю, чтобы они последовали за мной в спальню. И, когда двое из них идут на кухню, чтобы выпить, я бросаюсь в спальню и начинаю рыться в узелке из клетчатой ткани, в который спрятала все деньги.
Из коридора доносится шепот, а затем кто-то из них зовет того, кто заговорил со мной первым и который у них, кажется, за вожака.
– Петр!
Я заглядываю за угол. Они сгрудились вокруг пилотки с красной звездой и серпом и молотом, которую Дима оставил на стуле.
– Я же вам говорила, – заявляю я, входя в комнату. – Его зовут лейтенант Соколов. Он служит… служит под началом капитана Кузнецова. – Не знаю, знакомо ли им это имя, но я произношу его так, словно уверена – оно им знакомо.
– Заткнись, жидовка.
Он говорит это с презрением, но, похоже, мои слова произвели на него впечатление. Теперь здесь командуют русские, и это кое-что значит.
– Он сейчас вернется. – Я важно шествую к двери, всем своим видом выказывая храбрость, которой на самом деле у меня нет, и протягиваю им деньги, оставшиеся у меня после покупки продуктов. – Так что, думаю, вам лучше взять это и уйти.
Тот, которого зовут Петр, с угрожающим видом выхватывает купюры из моей руки.
– Мы зайдем к тебе на следующей неделе.
Когда они уходят и я запираю за ними дверь, я прислоняюсь к ней спиной и бессильно соскальзываю на пол. Мое колотящееся сердце ноет. Оно болит, даже когда не бьется. Но нет, это не так, потому что мое сердце не перестало биться, оно продолжает, хотя сердца почти всех тех, кого я знала, перестали биться, и именно поэтому мое сердце и болит.
A – это Абек.
Z – это Зофья.
Когда
